— Зинаида Никитишна, да грибов-то почти не осталось!
— Ну и что? Вдруг где-нибудь ещё припрятался какой? Давай, собирайся, мы быстро!
Таня только вернулась с огорода, ноги еле волочились от усталости. Идти куда-то под промозглый осенний холод совсем не хотелось. Но спорить со свекровью тоже не было сил — знала, что потом всё равно выслушает целую лекцию: какая она неблагодарная, чужая бы давно выставила её на улицу, а она вот «жалеет».
Три года Таня жила под одной крышей с Зинаидой Никитишной, а с мужем Андреем — всего два. И то сказать, муж он был так себе. Познакомились они, когда Таня после детского дома не знала, куда себя деть и что делать дальше. А тут появился Андрей:
— Стань моей женой! Поедем в деревню, дом у меня большой!
Дом действительно был большим — таким, что на его уборку уходило полдня. Только вот принадлежал он не ему, а его матери. Та самая женщина, которая, кажется, весь мир возненавидела, а Таню — особенно.
Андрей не умер и не погиб — просто уехал с другой женщиной за тридевять земель. А Таня осталась ни с чем. Не жена, не родственница, а какая-то странная полурабыня.
Сначала плакала в подушку от обиды и стыда. Молода, не некрасива, а жизнь вышла боком. Потом слёзы кончились — некогда стало. Зинаида Никитишна загружала работой так, что времени даже на размышления не оставалось.
Заметив, какая Таня трудяга, свекровь расширяла хозяйство: добавила две теплицы, завела вторую корову, пару поросят… Зачем отказываться от бесплатной рабсилы? На рынок ездила через день, всю продукцию сбыла. При этом Таня даже не догадывалась, что часть денег уходит к Андрею и его новой избраннице. Когда узнала — больно стало. Получается, ради их благополучия она и пахала.
Соседки жалели Таню:
— Да брось ты эту старуху! Раскатила губу фермерша! Они раньше с Андрюшкой хоть раз в жизни потрудились? А теперь — хозяйство, дела…
Таня грустно улыбалась. Ей было невыносимо тяжело. Но бросить всё и уйти? Куда? На улицу?
Соседка Степановна даже сердито сплюнула:
— Какие бомжи?! Да ты посмотри, сколько ты на себе тянешь! Работать умеешь — тебя на любой работе возьмут! А здесь дохнуть будешь под коровой!
Умом Таня понимала, что соседки правы. Но как можно бросить пожилую женщину одну? Ведь уже столько лет живут вместе… Только вздыхала в ответ. Но когда услышала, что Зинаида решила ещё и картофельное поле расширить — серьёзно задумалась: может, и правда помрёт тут, как собака.
Таня первой оделась и вышла на крыльцо. По небу моросил противный мелкий дождь.
— Танюш, здравствуй! Куда это собралась?
Она вздохнула.
— Зинаида Никитишна за грибами отправляет…
Соседка рассмеялась, а потом удивлённо посмотрела:
— Серьёзно?! Да какие грибы сейчас? Одни поганки остались!
На крыльцо спустилась сама Зинаида Никитишна.
— Это тебя не касается! Мы не ты — мы всегда что-нибудь найдём!
Степановна презрительно сплюнула:
— Зин, как дура родилась, так и осталась! Всё важничаешь, играешь из себя особенную. Да все давно знают, кто ты есть на самом деле!
Она ушла, а Зинаида Никитишна зло зашипела:
— Что стоим, как две дуры?! Пошли! Темнеет скоро!
В глубине души она уже жалела, что вышла, но видеть, как Таня без дела сидит, не могла. Когда Андрей привёз её, прямо сказал: «На, мам, пользуйся! Бесплатная рабочая сила!» Сначала Зинаида присматривалась, потом поняла — выносливая девка. А когда сын начал собираться в дорогу — и не держала его: пусть посмотрит мир! Теперь у неё есть на кого опереться.
Дошли до края леса, и вдруг Зинаида вспомнила:
— Ой! Я же тесто оставила! Ты иди дальше, я побегу домой. Вон в тот овраг загляни — вчера Васька оттуда мешок опят принёс!
Таня растерянно ответила:
— Да я там никогда не была! Лес этот не знаю… И далеко!
— А ты что думала? Грибы, что ли, у тебя в огороде вырастут?! Ничего, разберёшься! Знаешь другие места — иди туда! В чём проблема?
Зинаида резко развернулась и быстро пошла обратно.
Таня сделал шаг следом, но вдруг поняла: дома будет хуже, чем в этом сыром лесу. Сжав зубы, она направилась в темноту между деревьев.
Добралась до оврага, когда уже совсем стемнело. Нужно было возвращаться, но как — без грибов?
Но тут она увидела настоящий клад — опята росли повсюду! Она стала быстро срезать их, выбирая самые плотные места. Потом заметила второй пенёк, третий… Очнулась только тогда, когда корзина наполнилась доверху, а вокруг сгустились сумерки.
Таня огляделась. Не поняла, в какую сторону теперь идти обратно. Побежала в одну сторону — нет оврага. В другую — тоже знакомые деревья. Паника охватила. Ночь, незнакомый лес, и ни единого ориентира. От страха даже дышать стало трудно.
— Помогите…
Таня резко открыла глаза. Она, должно быть, задремала на мокрой траве под дубом. Это сон?
— Помогите…
Нет, голос настоящий, рядом! И детский! Что ребёнок делает в лесу ночью?!
Она вскочила и пошла на голос, пробираясь сквозь колючие кусты. Корзина с грибами осталась позади — не до неё теперь, пусть Зинаида хоть снимает шкуру.
Голос становился ближе.
— Эй! Где ты? Слышишь?
Пауза. И снова:
— Ты кто? Баба Яга? Пришла меня съесть?
— Нет, я Таня. Я тоже потерялась.
Наконец она увидела девочку. Та сидела на высоком пеньке, метра полтора.
— Ого! Как высоко забралась!
Девочка всхлипнула.
— Там… там лягушки…
И посмотрела на Таню с надеждой:
— Ты меня спасёшь?
Таня постаралась говорить уверенно:
— Конечно! Я же за этим сюда и пришла. Только давай подождём до утра — ночью легко оступиться или провалиться куда-нибудь.
В лунном свете Таня видела, как девочка распухла от слёз. Сейчас главное — успокоить.
— Ты не уйдёшь?
— Нет, никуда я не денусь. Мы сейчас устроимся как-нибудь.
Таня на ощупь в темноте набирала ветки, собирая их в кучу. Дождь прекратился, но земля оставалась сырой. Устроилась на этом импровизированном ложе и протянула руки к ребёнку:
— Иди ко мне.
— А лягушки?
— Они давно уснули!
Девочка осторожно сползла с пенька и уселась к Тане на колени, свернувшись клубочком. Таня укутала её своей кофтой. Со временем малышка перестала дрожать.
— Как тебя зовут?
— Маша…
— И что же ты, Машенька, пришла сюда — кашу у медведя съесть и в их кровати полежать?
Девочка тихо рассмеялась.
— Нет… Я просто хотела напугать папу… и заблудилась.
— А зачем ты его пугала?
— Он не пустил меня на речку купаться!
— Купаться? Но ведь уже осень, холодно!
— Я бы и не пошла купаться! Просто почему он мне нельзя?!
Маша говорила всё тише, голос её становился сонным. Глаза сами собой начали закрываться. Таня нежно улыбнулась. Ещё немного — всего-то пять часов продержаться — и можно будет думать о чём угодно. Видимо, она сама задремала: открыла глаза — а вокруг уже светло. Маша мирно дремала у неё на коленях, а сквозь листву даже пробивались первые лучи солнца.
— Просыпайся, соня! Нужно найти твоего папу!
Маша потянулась, зевнула.
— А зачем его искать? Он егерь здесь работает!
Таня замерла. Она несколько раз видела этого мужчину в деревне, каждый раз ловила себя на том, что невольно краснеет. Такой он был красивый. И взгляд… Но ни разу они не обменялись словами, и она даже не знала его имени. Теперь понятно — у него есть дочка. Значит, и жена, наверное, тоже есть. Иначе и быть не может.
Они встали, огляделись.
— Пошли туда, где солнце взошло. Значит, твоя деревня в том направлении.
Маша хитро прищурилась:
— А откуда ты знаешь, какая моя деревня?
Таня рассмеялась:
— Лягушки подсказали!
Маша радостно расхохоталась.
— Быстрее идём! У меня живот просит есть!
Таня вздохнула. Если бы всё было так просто… По положению солнца казалось, что они выбрались правильно, но кто знает…
Через пару часов до них донёсся лай собак. Маша, совсем вымотанная, сразу встрепенулась и закричала:
— Ласка! Джой!
Из кустов выскочили два крупных пса. Таня замерла от неожиданности, а девочка бросилась к ним, целуя их морды. Собаки, почти одного роста с ребёнком, радостно виляли хвостами и старались лизнуть хозяйку.
— Это наши! Значит, папа рядом!
Раздался протяжный свист, и псы ответили лаем. Один остался с Машей, второй скрылся в лесу, чтобы вернуться вместе с хозяином.
— Папа!
Маша повисла на шее у отца. Он подхватил её, закружил в объятиях.
— Машка, как ты меня напугала!
— Сама испугалась… Больше так не буду! А спасла меня Таня!
Таня усмехнулась. «Спасла…» Она ведь тоже потерялась. Внезапно накатила усталость — ноги подкосились, и она присела на ближайшую кочку. Напряжение минувших часов стало спадать.
— Держите, попейте, — мужчина протянул ей бутылку. – А потом пойдём.
Таня сделала несколько глотков сладкого морса и послушно встала. Шли около часа. Отец нес Машу всё это время. Псы бежали чуть впереди, периодически оглядываясь. Когда показалась деревня, Таня поняла — это не её деревня, а та, где живёт егерь. До дома Никитишны ещё добираться и добираться — почти шесть километров. Она тихо страдальчески застонала.
Егерь улыбнулся, будто прочитав её мысли:
— Отдохнёте, перекусите — и я вас отвезу. У меня мотоцикл есть.
Таня благодарно улыбнулась, но не могла вспомнить имя мужчины. Он снова словно услышал её мысли:
— Меня Юра зовут. А вас — Таня. Маша успела сообщить.
Дом стоял на окраине, ближе к лесу. Таня поняла, что мужчина искал дочь один — значит, паники в деревне нет. Можно действительно немного передохнуть. Никитишна ничего не узнает за это время.
Дом оказался большим, уютным, аккуратным. Внутри царила идеальная чистота, мебель — удобная, с уютом.
— Располагайтесь! Сейчас накормлю!
Маша обрадованно закивала:
— Я сейчас всё съем!
Юра рассмеялся:
— Всё — это три крошки, как у цыплёнка!
Таня ела горячий борщ и чувствовала внутри странное тепло. О ней заботились. Пододвигали хлеб. Наливали второе. Не нужно было есть быстро, потому что работа ждёт. Можно было просто… есть. А ведь скоро придётся вернуться домой. В тот, который давно хочется называть адом.
Она сопротивлялась сну, но Юра заметил это и указал на мягкий диван:
— Да ложитесь, чего мучаетесь? Часок поспите — ничего страшного не случится.
И правда, что может случиться? Может, трава на грядке подрастёт? В этот момент Таня поняла: больше терпеть это невозможно! Как только вернётся, соберёт вещи и уедет. И пусть никто её не ждёт. Что-нибудь придумает.
Проснулась она вечером.
— Ой! Почему вы меня не разбудили?!
Юра посмотрел на неё с какой-то тёплой задумчивостью:
— Не стал. Вы во сне улыбались…
— А Маша где?
— Давно спит. Десятый сон видит.
Таня вздохнула:
— Никитишна меня убьёт… За корзинку…
Юра удивлённо посмотрел на неё, затем тихо спросил:
— То есть за то, что вы в лесу чуть не погибли — не убьёт, а вот за корзинку — да?
Таня растерялась. Не знала, что сказать. И вдруг поняла: он всё видит! Одним этим вопросом она сама себе рассказала всю свою жизнь!
Юрий покачал головой:
— Как можно так мало ценить себя?
— Вы правы… Я уже решила. Вернусь, соберу вещи и уеду в город.
— А там у вас кто?
— Никого. И ничего. Придумаю. Найду работу.
Юра помолчал, собираясь с мыслями.
— Оставайтесь. Я буду рад вас видеть — в любом качестве. А если решите уехать — помогу устроиться.
Таня посмотрела на него и вдруг почувствовала, как погружается во что-то тёплое и надёжное.
— Ну что, наконец-то вернулась?! Посадить бы тебя!
Зинаида Никитишна отмахнулась. Ругаться сил уже не было — весь день сама ходила за скотиной.
— Сажать не за что, а вот меня… Бросила пожилую родственницу без помощи!
— Да какая ты ей родственница?! Будет умной — к тебе больше не вернётся!
— Что ты несёшь?! Она должна быть мне благодарна до конца жизни!
— Да заткнись ты! Не Танька я, чтобы тебе подыгрывать! Целую жизнь девке испортила! Эй, а это кто у нас?
У ворот остановился мотоцикл егеря. Таня сошла с него, коротко поздоровалась и уверенно направилась к дому. Зинаида на секунду замялась, но тут же завизжала:
— Где шлялась, распутница?! Ты же мужняя жена! А где корзинка-то?!
Степановна только руками развела.
Таня через пару минут вышла из дома с сумкой.
— До свидания!
— Куда ты?! Куда, я спрашиваю?! Скотину ещё кормить!
Таня обернулась:
— Я всё… Больше не хочу вас «обижать»! А то вы мне за вашу «доброту» горб вырастите!
Никитишна остолбенела от такой дерзости, а Степановна весело расхохоталась:
— Вот тебе и звезда, Зинка!
Вечером Юра рассказал Тане свою историю. Жена умерла после родов — врачи не смогли её спасти. Два года назад он уехал с дочкой в глушь, подальше от прошлого.
Он договорился, что Таню возьмут на ферму в соседней деревне через неделю, а эту неделю она должна была просто отдохнуть. Через полгода сыграли шумную, весёлую деревенскую свадьбу.