Мой 5-летний сын Толя остался дома с температурой, поэтому я оставила его подремать с моим новым мужем, за которого вышла замуж месяц назад.
Через несколько часов после начала моей смены зазвонил телефон. Это был Толя. «МАМОЧКА… НОВЫЙ ПАПА ПРОСНУЛСЯ… НО ОН ВЕДЕТ СЕБЯ СТРАННО».
Я моргнула. «Милый, что ты имеешь в виду?» Но он лишь испуганно повторил то же самое.
Я попыталась позвонить мужу. Без ответа. Я неслась домой как сумасшедшая. Я влетела внутрь.
В доме было тихо. Я позвала их по именам. Никакого ответа.
Затем я увидела Толю, сидящего в гостиной с широко раскрытыми глазами.
Он указал пальцем за мою спину и прошептал: «Смотри».
Я медленно обернулась, сердце колотилось в груди. Там стоял Марк — мой муж, с которым мы были женаты всего месяц, — но что-то в нем было не так. Его лицо выглядело бледным, почти сероватым, а его обычно теплые карие глаза были тусклыми, несфокусированными. Он слегка покачивался, словно с трудом удерживая равновесие.
«Марк?» — мой голос дрогнул. — «Ты в порядке?»
Он не ответил сразу. Вместо этого он наклонил голову под неестественным углом, изучая меня, будто я была какой-то загадкой. Затем, наконец, он заговорил, но его слова были невнятными, медленными и роботизированными. «Куда… ты уходила?»
«Я ходила на работу», — осторожно ответила я. — «Ты же знаешь. Все в порядке? Ты не заболел?»
Толя вцепился в мою ногу, тихо хныча. Я опустилась на колени рядом с ним, пытаясь его успокоить, но не сводя глаз с Марка. Что-то не сходилось. Это была не просто усталость или болезнь — это было что-то неправильное, более глубокое.
Марк сделал шаг вперед, потом еще один. Каждое движение казалось обдуманным, но неловким, словно он заново учился ходить. «Зачем… нас оставила?» — спросил он, его тон был ровным, но в то же время обвиняющим.
«Я вас не оставляла», — твердо сказала я. — «Я же говорила, что вернусь к ужину. Помнишь? Мы говорили об этом сегодня утром».
Его лицо потемнело, и на мгновение мне показалось, что я увидела вспышку гнева. Но прежде чем я успела отреагировать, он пошатнулся назад, схватившись за голову и громко застонав.
«Мамочка, что происходит с новым папой?» — прошептал Толя, слезы текли по его щекам.
«Я не знаю, солнышко», — призналась я, прижимая его к себе. — «Но мы вместе во всем разберемся».
Я схватила телефон и набрала 911, быстро объяснив ситуацию. Оператор заверила меня, что помощь уже в пути, а до тех пор мне нужно сохранять спокойствие — ради Толи.
Пока мы ждали, Марк начал что-то бормотать себе под нос. Сначала это было похоже на бессвязный лепет, но потом я уловила обрывки фраз: «Не доверяй ей…» «Она его заберет…»
У меня все внутри сжалось. Он говорил обо мне? О Толе? Ничего из этого не имело смысла.
Когда приехали парамедики, они немедленно осмотрели Марка. Один из них спросил, не ударялся ли он недавно головой и не принимал ли каких-либо лекарств. Я в замешательстве покачала головой. «Нет, ничего такого. Когда я уходила утром, он казался совершенно здоровым».
Его погрузили на носилки и приготовились везти в больницу. Когда его выкатывали, Марк встретился со мной взглядом. На долю секунды в его глазах прояснилось. «Береги его», — слабо пробормотал он. Затем его глаза закатились, и он потерял сознание.
В больнице врачи провели анализы, но первые результаты не показали никаких признаков инфекции, сотрясения мозга или отравления. Расстроенная и обеспокоенная, я сидела в приемной, а Толя, свернувшись калачиком, спал у меня на коленях. Часы шли, а ответов все не было.
Наконец, ко мне подошел врач с планшетом в руках. «Миссис Харитонова, мы изучили историю болезни вашего мужа и обнаружили нечто необычное. Вам известно, страдал ли Марк потерей памяти до встречи с вами?»
Я нахмурилась. «Что вы имеете в виду? Нет, насколько мне известно. А что?»
Врач замялся. «Похоже, у него есть следы редкого неврологического состояния, называемого диссоциативной фугой. По сути, оно вызывает временную потерю памяти и спутанность личности. В крайних случаях пациенты могут демонстрировать неадекватное поведение или даже создавать совершенно новые личности».
Мой мозг лихорадочно работал. Могло ли это объяснить, почему Марк вел себя так странно? Но если у него действительно было это заболевание, почему он не упомянул о нем раньше?
«Мы также нашли старый полицейский отчет, связанный с ним», — мягко продолжил врач. — «Очевидно, несколько лет назад он исчез на несколько месяцев после травмирующего события. Когда он появился, он заявил об амнезии и начал новую жизнь. Именно тогда он и встретил вас».
Меня пронзил шок. Все это время я думала, что знаю Марка — очаровательного мужчину, который вскружил мне голову после развода. Но теперь я поняла, что почти ничего о нем не знала.
Через несколько дней Марк пришел в сознание. Он посмотрел на меня с искренним раскаянием в глазах. «Мне так жаль», — прошептал он. — «Я не хотел напугать тебя или Толю. Я даже не понимал, что происходит».
В течение следующих нескольких недель мы по кусочкам собирали фрагменты его прошлого. Оказалось, что много лет назад Марк попал в автомобильную аварию, которая и спровоцировала его первый эпизод диссоциативной фуги. После этого он заново создал себя, похоронив болезненные воспоминания глубоко внутри.
Но вот где все усложнилось — и стало душераздирающим. Во время сеансов терапии Марк рассказал, что часть его подсознания все еще верила, что он защищает кого-то из своей прошлой жизни: ребенка, о котором он когда-то очень заботился. Каким-то образом Толя напомнил ему того ребенка, вызвав неразрешенные эмоции и подпитывая его неадекватное поведение.
Как бы больно ни было это слышать, я поняла. Любовь может проявляться странным образом, особенно когда она переплетается с травмой. Самым важным было найти путь вперед — для всех нас.
Прошли месяцы. Благодаря интенсивному лечению Марк научился справляться со своим состоянием. Динамика в нашей семье тоже изменилась. Толя сблизился с Марком, видя в нем не просто отчима, а человека, который искренне о нем заботится.
Однажды вечером, когда мы сидели за обеденным столом и смеялись, Толя поднял глаза и сказал: «Новый папа больше не странный. Он просто… папа».
На моих глазах навернулись слезы. Несмотря ни на что, мы стали только сильнее.
Жизненный урок:
Этот опыт научил меня тому, что люди часто сложнее, чем кажутся на первый взгляд. Иногда за улыбками скрывается боль, а любовь переплетается со страхом. Терпение, понимание и общение могут распутать даже самые запутанные узлы.
Если вам понравилась эта история, пожалуйста, поделитесь ею с другими и поставьте лайк. Давайте распространять доброту и напоминать друг другу, что исцеление всегда возможно!