Десятилетний Гриша торопился домой из школы. Мама строго наказала не задерживаться. Ночью у них отелилась корова, и Людмила Сергеевна весь день провела возле Зорьки и новорождённого телёнка.
Грише предстояло разогреть обед, помыть посуду и заняться уроками. Но его гнала домой не забота о домашних делах, а желание увидеть малыша. Новорождённые бычки такие милые, нежные, так забавно пьют молоко из бутылочки – как можно пропустить такое чудо?
Он весело подпрыгивал, шагая вдоль реки, где лёд уже полностью сошёл, и молодая травка кудрявила берега. Подойдя ближе, мальчик заметил пожилую женщину, мокрую с головы до ног, дрожащую от холода и заливавшуюся слезами.
— Здравствуйте! Что случилось? — спросил он и увидел, что рядом валяется куча мокрых тряпок. — Вы что, в реку упали?
— Ох, милый! Не упала я, меня толкнули! Вот и рыдаю, узнав, на какие жестокости способны люди! — Бабушка всхлипнула, дрожа ещё сильнее. — Думала добраться до деревни, может, кто пустит согреться, но судорога скрутила так, что ни вздохнуть, ни двинуться не могу!
— Бабушка, подождите, я сейчас! — крикнул Гриша и побежал в село.
Людмила Сергеевна только что вернулась из коровника, умылась и прилегла отдохнуть. Зорька упрямо отказывалась давать молоко: видимо, боялась, что люди всё заберут, оставив ничего сыночку Майку — так они назвали телёнка, родившегося в мае.
Люда не хотела подпускать малыша к матери: потом будет трудно приучить его пить из ведра. Да и Зорька, покормив телёнка сама, больше не позволит себя доить.
Через открытую форточку Людмила слышала, как мать и сын переговариваются в коровнике. Её отдых прервал резкий хлопок входной двери.
— Гриша, это ты? — спросила она. — Что дверью хлопаешь, пожар, что ли?
— Нет, мам, не пожар, хуже! Там у реки человек умирает!
— Какой человек? — Людмила моментально вскочила.
— Бабушка какая-то, вся мокрая, говорит, её в реку толкнули, она замёрзла и не может идти! Я ей что-нибудь тёплое отнесу!
— Господи, вот беда! — Мать начала лихорадочно рыться в шкафу. — На, возьми батькину старую дублёнку и шаль. Погоди! — вдруг воскликнула она. — Давай возьмём тележку для бидонов, может, пригодится!
Гриша метнулся в сарай и выкатил четырёхколёсную тележку, на которой Людмила обычно возила молоко на трассу. Она застелила её овечьей шкурой, сверху бросила дублёнку покойного мужа и почти бегом направилась к реке.
Бабушка больше не сидела возле своих вещей, а лежала на траве, скрючившись от холода. Людмила быстро накинула на неё одежду, затем осторожно подняла и переложила на тележку. Женщина была невесомой, как ребёнок. Она очнулась, посмотрела вокруг невидящим взглядом и попыталась улыбнуться.
— Не бойтесь, бабушка, всё будет хорошо, — сказала Людмила, и они с сыном повезли её домой.
Когда Ксению Петровну согрели в тёплой ванне, накормили и напоили горячим чаем, она не знала, как благодарить своих спасителей.
— Ох, деточки, дай Бог вам здоровья, счастья и благополучия за ваши добрые сердца! Спасибо тебе, Людочка, что вырастила такого правильного сына!
— Да что вы, Ксения Петровна, на нашем месте так поступил бы любой, — ответила хозяйка, но баба Ася, как она просила себя называть, возразила:
— Не скажи, кто-то же меня в эту реку толкнул!
Людмиле не терпелось узнать историю, поэтому она отправила Гришу играть с бычком, а сама села поближе к Петровне, чтобы поговорить.
— Жила я, Людочка, в доме старшего сына, в богатом доме. Пока жива была его первая жена Леночка, жили мы дружно. Она медик была, ухаживала за мной, следила за моими лекарствами. Когда Леночка заболела, Виталик нанял ей сиделку, а потом отвёз в хоспис.
После похорон через полгода сын привёл новую жену, Милу — молодую, красивую модель. И эта невестка сразу невзлюбила меня! Всё следила за мной:
— Мама, куда вы всё ходите? Только пыль в дом тащите!
Я объясняла, что мне двигаться нужно, а она фыркала:
— Вы что, до ста лет жить собрались?
Я плакала, нервничала, принимала успокоительные, а она кричала:
— Мама, какой старческий запах в доме! Опять вы своими пилюлями воздух отравляете!
Однажды она выбросила все мои лекарства. Я терпела, не хотела ссор между ними.
Когда сын уехал на экономический форум, невестка совсем осатанела. Запретила мне выходить из комнаты. Хорошо, что у меня есть своя ванная. Потом я попросила:
— Дочка, отвези меня к младшему сыну в деревню.
Она сначала раскричалась, а потом согласилась. Я уложила вещи в чемодан, но она принесла большую бумажную сумку:
— Вот сюда всё складывайте, я ваш чемодан таскать не буду.
Подъехали мы к мосту через реку, она остановилась:
— Смотрите туда! Мы приехали.
Я вышла, встала на берегу:
— Наша деревня за рекой.
И тут она меня толкнула! Я упала в воду вместе с сумкой. А она развернула машину и уехала.
Как я выбралась — не помню. Повезло, что у берега было мелко. А сумка размокла и развалилась. Вот так невестка от меня избавилась…
Бабушка расплакалась, вытирая глаза платочком.
Людмила была потрясена. Нужно сообщить в полицию! Но как только она высказала идею, баба Ася тут же отказалась:
— Бог ей судья. Я против неё свидетельствовать не буду.
— А где же вы теперь жить будете?
— Почти доехали мы. Ваша деревня как называется?
— Рубцы.
— А следующая — Лозовая. Там мой младший сын фермерствует, сады и поля держит.
— Так вы мама нашего знаменитого Рудковского? Он же известный спонсор и меценат!
— Да, Рудковский. Мы с мужем родом из Лозовой. Виталик уехал в город, а когда отец умер, забрал меня к себе. Говорил, что в доме Вити женщин нет, как он будет за матерью ухаживать. А тогда его женой была Леночка.
Вдруг Гриша вернулся, и его лицо, раскрасневшееся от беготни, было усыпано травинками.
— Что это с тобой, Гриш? В сене кувыркался? — удивилась мать, вытаскивая из его волос сухие стебельки.
— Нет, я к Майку ходил. Залез в стойло, лежал рядом, а он меня в лицо лизнул! Ух, какой шершавый язык!
Мама улыбнулась: — Гришенька, помнишь, в субботу у нас гости будут?
— Конечно помню! Мы же всё отрепетировали, так что я готов.
— Вот и славно! — обрадовалась Людмила. — Ксения Петровна, поживите у нас до субботы, а потом мы вас передадим сыну.
— Да что ж я буду вас лишние три дня стеснять? Может, как-нибудь сама доберусь до Лозовой?
— Нет-нет-нет! — решительно возразила Люда. — Поживёте, отдохнёте, вещи постираете. А мы вам чистые пакеты дадим.
— Ох, как неудобно, что я вам ещё и стирку добавила…
— Не переживайте, машинка уже стирает, на солнышке быстро высохнет.
Баба Ася поднялась, прошлась по комнате: — Ну вот, немного отпустило. Теперь, может, и я чем-то помогу. Могу Грише с уроками заняться — я ведь в Лозовой учительницей работала.
Гриша провёл её в свою комнату, разложил учебники и тетради. Когда она спросила о преподавателях, выяснилось, что почти половина учителей в Рубцах — её бывшие ученики. Она помнила всех и рассказывала забавные истории. Гриша удивлялся: — Бабушка Ася, как вы столько людей запомнили? Это же больше сотни!
— Любила свою работу и детей, — вздохнула она. — Жаль только, Виталик внуками не радует.
Через три дня бабушка Ася надела выходное платье, достала «концертные» туфли и причесалась. Людмила, войдя в дом, её не узнала.
— Ксения Петровна, да вы красавица!
— Эх, только сильно поседела, — улыбнулась бабуля. — Столько хороших девушек у нас, а Виталик в город за счастьем поехал.
У школы играла музыка. Ксения Петровна тихонько прошла вслед за Людмилой и села на скамью.
Праздник был посвящён десятилетию школы. После речи директора подъехал внедорожник, из которого вышел Виктор Рудковский. Он поздравил всех и подарил букеты учителям. Вдруг одна преподавательница громко объявила: — Сегодня с нами первая учительница многих наших педагогов, заслуженная Ксения Петровна Рудковская!
Баба Ася удивлённо посмотрела на Люду, которая аплодировала и звала её на сцену. Прихрамывая, она подошла к микрофону: — Какая радость видеть столько своих учеников среди учителей!
К ней подбежал Виктор, вручил букет и чуть ли не унёс со сцены. За углом школы они крепко обнялись.
— Сюрприз! Мне сказали взять дополнительный букет. Но что это будешь ты, я не ожидал! Какими судьбами?
— Ох, Витенька, дома расскажу. Если бы не Гриша с Людой…
На следующее утро, едва Люда подоила Зорьку, к воротам подъехал Виктор. Он вытащил огромный букет и постучал в калитку.
— Людмила, здравствуйте! Мы с мамой приглашаем вас с Гришей на ужин, к семи часам. Как вы на это смотрите? — протянул он букет.
— Спасибо, Виктор! Я бы с радостью, но только что родила и не могу отлучиться.
— Тогда отложим. А почему вы вручную доите?
— У нас одна корова, зачем механизация?
— Сегодня привезу аппарат, — пообещал фермер.
К вечеру у Люды появился доильный аппарат. Виктор привёз его и попросил показать коровник.
— Ой, зачем такие подарки?
— Вам нужно беречь здоровье. У вас сын растёт, может, ещё дети будут.
Вечером он привёз фрукты и подарил Грише велосипед. Мальчик не поверил: — Это мне, насовсем?
— Конечно! Для мальчишеских дел, — улыбнулся Виктор.
Гриша бросился его обнимать. Раньше Рудковский помогал семьям продуктами или канцтоварами, но такой подарок был особенным. Бабушка Ася привезла пирог: — Людочка, решила испечь, как раньше. Давай чайку попьём, я соскучилась!
Визиты Виктора стали обычным делом. Каждый раз Ксения Петровна старалась приготовить что-нибудь вкусное. Иногда он приезжал один, интересовался хозяйством, предлагал помощь. Однажды тепло сказал: — Людочка, за это время так привязался. Вы стали настоящим утешением.
— Я тоже… Но вы, наверное, заметили, — призналась Людмила.
В конце июня они поженились. Виктор перевёз всё хозяйство в Лозовую, дом сдали дачникам, Гришу перевели в новую школу. В июле следующего года отмечали юбилей Виктора, но Люда не могла присутствовать — только родила второго сына, Стёпку.
А брат Виктора Виталий появился в Лозовой через неделю после спасения матери. Его молодая жена попала в аварию — её машину выбросило в реку. Она получила травму позвоночника и оказалась прикована к постели.
Когда Ксения Петровна спросила сына, не удивился ли он её исчезновению, тот без смущения ответил: — Мила сказала, что вы уехали к Вите, так что я не волновался.
Тем временем Гриша наслаждался велосипедом. Он ездил к друзьям, в магазин, за лекарствами для бабушки. Мальчик чувствовал себя нужным и счастливым.