Николас Миллер всю жизнь мечтал о роскоши. Родившись в небольшом провинциальном городке, он с ранних лет знал, что хочет большего. Его детство прошло в тесной квартире с шумными соседями и вечным дефицитом еды. По телевизору мелькали дома с видом на океан, дорогие машины, беззаботные люди — и Николас был уверен: это всё — для него.
К 25 годам он отточил мастерство обольщения до совершенства. Умел слушать, поддерживать разговор, говорить то, что хочется слышать. И, главное — внушать доверие. Его план был прост: найти богатую женщину и стать частью её мира. Не из любви, а ради жизни без забот.
Она появилась на одном из светских мероприятий в Лос-Анджелесе. Виктория Хэтэуэй — женщина за шестьдесят, вдова, владелица одного из крупнейших семейных капиталов Калифорнии. В своём лавандовом платье, с серебристыми волосами и мягким взглядом она выглядела как живое воплощение спокойствия и достоинства.
Николас наблюдал за ней издалека, держа в руках бокал шампанского — дорогостоящее удовольствие, которое он мог себе позволить лишь благодаря связям. Он заметил, как молодые мужчины старались держаться от неё на расстоянии — слишком велика была разница в возрасте. Но для Николаса это не имело значения. Он видел в ней не просто женщину — он видел ключ к своей мечте.
— Николас Миллер, — представился он, подходя к ней с обворожительной улыбкой. — Вы сегодня необыкновенно красивы, Виктория.
Та улыбнулась — мягко, немного настороженно.
С того дня началось ухаживание. Он устраивал романтические ужины, восхищался её благотворительностью, рассказывал, как давно искал такую умную, утончённую женщину. Виктория, долгие годы жившая одна, забыла, что такое внимание. Ему удалось пробудить в ней чувство молодости, желанности.
Через полгода Николас сделал предложение. Всё было идеально: сад, лепестки роз, бриллиантовое кольцо, купленное в кредит. Он говорил о настоящей любви, о том, что чувства не знают возраста. Она колебалась — разница в двадцать пять лет давала о себе знать. Но его слова были так убедительны… и ей хотелось верить.
Слухи о помолвке мгновенно поползли по высшему обществу. «Молодой красавчик женится на старой миллионерше? Да он просто паразит!» — судачили гости вечеринок. Николас делал вид, что ему всё равно. На самом деле, он даже гордился — ведь правда, именно ради этого он всё и затевал.
Подготовка к свадьбе шла быстро. Он лично выбирал цветочные композиции, музыку, освещение. Он был образцовым женихом — внимательным, заботливым, страстным. Но внутри он ждал только одного: подписания документов, которые официально сделают его наследником.
И вот день свадьбы. Часовня под открытым небом, белоснежные ткани, золотые ленты, цветы. Гости сидели на своих местах, щелкали фотоаппараты. Виктория вошла в платье, обнажающем плечи — строгом, но невероятно изящном. Николас стоял у алтаря, улыбался, принимая поздравления, внутренне сгорая от нетерпения.
Обмен клятвами. Звуки камер. Трогательные слова. Обручальное кольцо на её пальце. Победа была близка. Оставалось лишь завершить церемонию — и он станет тем, кем всегда мечтал быть.
Но в этот момент его глаза случайно скользнули по её левому плечу.
Там, чуть ниже ключицы, виднелся странный родимый знак — в форме полумесяца.
Улыбка замерла на его лице. Дыхание перехватило. Сердце заколотилось так, будто хотело вырваться из груди.
Этот знак он видел раньше. Или, точнее, знал о нём. Когда-то, в детстве, он услышал разговор своих приёмных родителей. Они упомянули его биологическую мать — женщину, которая оставила его в приюте. Единственной приметой, которую они запомнили, был родимый знак в виде полумесяца на левом плече.
Николас тогда не понял значения этих слов. Он был слишком мал. Но эта деталь отпечаталась в его памяти. И теперь — она смотрела на него с плеча его новой жены.
Он собирался жениться на богатой вдове… но увидел знак на её плече — и понял: он женился на своей матери
Николас стоял у алтаря, глядя на Викторию. Его сердце бешено колотилось. Не от волнения, не от любви — от ужаса.
Этот родимый знак на её плече. Полумесяц. Точно такой же, о котором он слышал в детстве. Точь-в-точь как у его биологической матери.
Неужели это она?
Он никогда не думал, что она могла вырваться из нищеты, стать миллионершей, изменить имя, внешность… Но этот знак — не совпадение. Это было невозможно.
Виктория заметила его замешательство:
— Николас, дорогой, ты в порядке?
Гости переглянулись. Что-то пошло не так.
Николас глубоко вдохнул, натянул улыбку и вместо поцелуя коснулся её щеки. Церемония продолжилась, но внутри он уже рухнул.
На банкете его мутило. Мысли метались, будто пчёлы в разорённом улье. Он вспоминал всё, что знал о своей прошлой жизни. Документы об усыновлении, случайно найденные в ящике стола. Примечание о биологической матери: молодая девушка, отдавшая ребёнка в приют. Единственная примета — родимое пятно в форме полумесяца на левом плече.
И вот теперь — она стояла перед ним в свадебном платье. И он только что стал её мужем.
Когда гости были заняты тортом, Николас тихо подозвал Викторию.
— Нам нужно поговорить, — хрипло сказал он.
Она сразу поняла — что-то случилось. Они ушли в соседнюю комнату.
— Этот родимый знак… — начал он. — Он был у тебя всегда?
— Да, с рождения, — ответила она, недоумевая. — А почему ты спрашиваешь?
Николас закрыл глаза, собираясь с мыслями.
— Меня усыновили. Мои приемные родители говорили, что у моей настоящей матери был такой же знак. На левом плече. Точно такой же.
Лицо Виктории побледнело. Руки задрожали. Она сделала шаг назад, прикрыв рот ладонью.
— Ты хочешь сказать… что ты…
— Я боюсь, что ты — моя родная мать, — произнёс он, и эти слова ударили их обоих, словно выстрел.
Тишина. Шок. Слезы. Виктория села на край кресла, дрожащими пальцами прижав платочек к глазам.
— Мне было шестнадцать… — прошептала она. — Родители забрали у меня сына. Отдали в приют. Я больше его никогда не видела… Не знала даже имени.
Она посмотрела на него. И впервые за долгие годы увидела в его лице черты того самого малыша, которого когда-то потеряла.
— Боже мой… Неужели это ты?
Николас опустился на стул. Роскошный зал, цветы, гости — всё стало чужим, давящим, тошнотворным. Он пришёл сюда ради денег. А оказался в кошмаре, который нельзя было предугадать.
Дверь распахнулась. Гости заглянули внутрь, обеспокоенные задержкой.
— Что происходит? — зашептались они.
Николас встал. Его голос дрожал, но решимость была железной:
— Свадьба отменяется. Мы не можем быть вместе.
Виктория вскочила и выбежала, не в силах смотреть на эту сцену. Платье трепетало, как крылья раненой птицы. Гости остались в недоумении.
На следующий день город обсуждал скандал. Одни говорили о предательстве, другие — о романе, закончившемся изменой. Но никто не знал правды.
Через неделю Николас исчез. Запершись в дешёвом мотеле, он не выходил, не отвечал на звонки. Виктория, пройдя через страшную проверку документов, нашла подтверждение. Её сын действительно вернулся… и стал её мужем.
С дрожью в руках она переписала завещание. Убрала его имя.
А через два месяца получила письмо. Без адреса, без даты. Только одно предложение:
«Прости меня…»
После этого Николас исчез без следа.
Виктория посвятила себя благотворительности. Но каждый год, в день их свадьбы, она приходила к старому часовому заводу — месту, где родился её сын, и где началась их история.
История их несостоявшегося брака стала одной из самых страшных легенд Лос-Анджелеса. Городской миф, о котором говорили шёпотом. История любви, превратившаяся в трагедию.