Юлька с самого детства чувствовала на себе тяжёлое бремя осуждения. Всё началось в девятом классе, когда её жизнь круто изменилась после одной ужасной ночи. Проезжий перекупщик мяса — незнакомый мужчина, чьё имя так и осталось неизвестным большинству жителей деревни, заманил её на заброшенный склад. То, что произошло там, облетело всю округу за считанные дни. Сплетни полились рекой: шепотки на лавочках, косые взгляды, недобрые слова. Но вместо того чтобы защитить дочь, родители поступили иначе — торговец купил им новую машину, и они отозвали заявление из милиции. Дело было закрыто, как будто ничего не случилось. А ведь для Юльки всё только начиналось.
Отец теперь гордо разъезжал по деревне на сверкающем авто, мать старалась избегать вопросов о здоровье дочери, а сама Юлька просто перестала ходить в школу. Лишь позже ей позволили сдать экстерном выпускные экзамены и получить аттестат. Она постаралась вычеркнуть эти события из памяти, но боль оставалась внутри, глубоко спрятанная, но живая. Ещё один день она тоже предпочла бы забыть — тот, который стал поворотным в её судьбе. Больше всего на свете Юля мечтала убежать — уйти из дома, где её предали, где каждый угол напоминал о боли. Поэтому, когда первый же человек предложил руку и сердце, она согласилась без колебаний.
Им оказался Анатолий — сосед, на пятнадцать лет старше, вернувшийся из мест лишения свободы. Юлька его не любила, но и не боялась. Он был мрачен, много пил, часто просил её родить ребёнка. Каждое утро он отправлялся на рыбалку и возвращался с костлявыми карасями. Юлька умела превращать их в настоящий ужин: обвалив в муке и обжарив в раскалённом масле, она делала рыбу такой мягкой, что даже кости можно было есть целиком, если они были мелкие. Но однажды Анатолий больше не вернулся домой — его тело нашли в камышах. Юлька испытала странное чувство: смесь облегчения и жалости. Теперь она была одна, но это значило — у неё свой дом, собственная жизнь. Правда, совсем рядом по-прежнему жили родители, которые то и дело пытались взять над ней контроль.
— Возвращайся домой, — однажды сказал отец. — Там Егора с женой поселим.
Её брат женился два года назад, привёз молодую из соседней деревни, и теперь все в семье решили, что Юлька обязана освободить дом для молодожёнов. Но она не хотела возвращаться в стены, наполненные воспоминаниями о предательстве, и к людям, которых не могла простить.
— Эгоистка! — кричала через забор мать, не заботясь о том, чтобы скрыть своё презрение.
Каждый день Юлька ходила в коровник — работала там, как и многие в деревне. В день зарплаты она всегда делала запасы: мука, сахар, крупы — всё это тяжёлыми пакетами волокла домой. Отец предлагал подвезти, но она ни разу не согласилась сесть в ту проклятую машину. И вот однажды, возвращаясь из магазина, нагруженная покупками, она услышала, как её догоняет автомобиль. Подумала — опять отец. Но это был Митька, её бывший одноклассник, которого она не видела уже несколько лет.
— Садись, подвезу, — предложил он.
Юлька покачала головой. Тогда Митька заглушил двигатель, бросил машину и взял у неё пакеты. Они пошли вместе. Он почти не изменился — всё такой же худой, с большими ушами, как раньше.
— Чаем напоишь? — спросил он, когда они дошли до её крыльца.
— Что тебе нужно от меня? — резко спросила Юлька.
— Ты мне нравишься, — прямо ответил Митька.
— Да мы же даже не говорили никогда!
— Не говорили. Ты меня и не замечала. А я в тебя с шестого класса влюблён был.
— Так это давно было…
— И что?
— Ничего.
Чаем его она не угостила, но Митя не отступал. Он встречал её после работы, провожал из магазина, помогал нести сумки или просто шёл рядом, рассказывая о своих планах. Он недавно вернулся с Севера, где заработал на машину и строил дом с отцом. Юлька сначала раздражалась, потом привыкла, а потом… стала замечать, как он смотрит на неё. Не как другие, не с желанием, а с трепетом, с уважением. Это было неожиданно.
— Что ты, малахольного этого приглядела? — как-то спросил отец.
— Да откуда ты знаешь?! — огрызнулась Юлька.
— Я жениха тебе нашёл.
— Мне никто не нужен!
— Кто ж тебя спрашивать будет…
Она думала, что это просто слова, пока однажды не вернулась домой и не увидела у ворот мать, которая ждала её с торжественным лицом:
— Пошли, гости у нас!
Это оказался Матвей Челбанов — мужчина из соседней деревни, вдовец с двумя детьми. Его жена исчезла при странных обстоятельствах и была найдена в лесу. Юлька сразу почувствовала отвращение к нему — слишком мерзким был его взгляд, слишком пошлое поведение. Уже через полчаса она попыталась уйти, но Матвей набросился с поцелуями. Только с огромным трудом ей удалось вырваться.
На следующее утро Митька встретил её у дороги:
— Со мной недотрогу строишь, а с этим сразу целуешься?
— Откуда ты знаешь?
— Пришёл к тебе на чай, а ты с ним.
Митька был вне себя — сжимал кулаки, глаза горели. Юльке стало смешно, но она сдержалась.
— Ну ладно, иди ко мне, раз приходил.
За чаем Юлька рассказала ему всё: про тот страшный вечер на складе, про то, как отец уговорил отказаться от заявления ради машины, про побег к соседу, про годы унижений. И про последнее — как она не может иметь детей. Как тогда, в юности, она забеременела, а мать отвезла её к врачу. Потом, когда Анатолий хотел ребёнка, она ходила в консультацию, но врачи сказали — сама виновата, значит, так и случилось.
Лицо Мити побледнело. Он молча встал и ушёл. А Юлька плакала всю ночь.
Утром её разбудили крики. Запах гарью ударил в ноздри. Она выбежала на улицу в одной ночной рубашке — горела машина её родителей. Огонь поднимался к звёздам, освещая темноту. Люди метались, кто-то таскал воду, кто-то кричал. Машина была обречена. Но главное — огонь не перекинулся на дом.
Рядом с толпой стоял Митька. Он всего один раз взглянул на Юльку — и она поняла всё. Именно он это сделал. И именно потому, что знал, как она ненавидела эту машину. Слёзы текли по её лицу, но это были слёзы освобождения, радости, наконец-то найденной свободы.
Сев на крыльцо, она ждала, пока пожар потушат. Когда всё закончилось, Митька подошёл и сел рядом.
— Усыновим, — твёрдо сказал он, обняв её за талию.
Небо окрасилось в розовые тона. Юлька прильнула к его плечу и прошептала:
— Переедем к тебе. Пусть берут этот дом. Лишь бы оставили меня в покое.
— Конечно, переедем. Мы с отцом дом строили не просто так.
Он обнял её, и впервые за долгие годы Юлька почувствовала себя просто женщиной. Не «порченной», не изгнанницей, не позором деревни. Просто обычной, любимой, нужной.