Наташа поставила на стол тарелку с жареной картошкой, но сразу же отдернула руку — сковородка оказалась слишком горячей. Пальцы слегка покраснели, но боль была терпимой. В воздухе стоял аромат укропа и жареного лука, за окном светило майское солнце, доносились весёлые детские голоса. Обычный вечер в их двухкомнатной квартире на третьем этаже.
— Максим, ужинать! — позвала Наташа сына.
Мальчик выбежал из своей комнаты растрёпанный, в футболке, испачканной фломастерами — видимо, трудился над школьным проектом. Он быстро умылся и уселся за стол, потянувшись к хлебу.
— Подожди папу, — мягко остановила его Наташа.
Сергей вышел из спальни, поправляя рубашку. Работа на стройке явно давала о себе знать: лицо усталое, волосы прилипли ко лбу, под глазами тени.
— Как день? — спросила Наташа, наливая ему чай.
— Нормально. Жара адская, начальник нудит как обычно, — Сергей взял тарелку с мясом. — А у вас?
— Максим сегодня был в библиотеке, готовится к математической олимпиаде. Говорят, шансы есть пройти в городской этап.
Максим смущённо улыбнулся и начал накладывать себе картошки. За столом воцарилось привычное молчание, разрываемое короткими замечаниями о прошедшем дне. Наташа думала, что завтра нужно купить сыну новые кроссовки — старые совсем стёрлись.
Внезапно раздался резкий звонок в дверь — три долгих сигнала подряд.
— Кто это так поздно? — удивилась Наташа, глядя на часы. Было около восьми вечера.
Сергей встал, вытер рот салфеткой и направился открывать. Через секунду послышался женский голос:
— Серёжа! Слава богу, дома! Помоги чемоданы занести — еле доволоклась!
Наташа узнала голос свекрови и невольно напряглась. Валентина Петровна всегда появлялась внезапно, словно ураган, переворачивающий устоявшийся быт. В прихожей зашуршало, Сергей стал переносить вещи.
— Максим, заканчивай поскорее, — тихо сказала Наташа сыну.
Мальчик вопросительно посмотрел на маму, но молча продолжил есть. Наташа начала убирать со стола — опыт подсказывал: лучше сразу навести порядок.
Валентина Петровна вошла в комнату с уверенным видом хозяйки. Волосы аккуратно уложены, на лице — легкий макияж, одежда стильная и явно недешёвая. В руках — кожаная сумочка.
— Здравствуйте, — произнесла она, обводя взглядом помещение. — Максим, поздоровайся нормально.
Мальчик встал и подошёл к бабушке:
— Здравствуйте, Валентина Петровна.
— «Валентина Петровна»? — голос женщины похолодел. — Я тебе не Валентина Петровна, я бабушка. Хотя… — она многозначительно взглянула на Наташу, — понятно, кто тебя так воспитывает.
Наташа сжала зубы и продолжила собирать посуду. Максим растерянно переминался с ноги на ногу.
— Мам, присаживайся, — Сергей подвинул стул. — Будешь ужинать?
— Конечно буду. Устала с дороги. — Валентина Петровна села и огляделась. — Ну, и когда мне подадут еду?
— Сейчас разогрею, — ответила Наташа.
— Не надо разогревать! — резко оборвала свекровь. — Я не ем разогретую пищу. Подавайте свежее.
— Но мы только что ужинали…
— Отлично! Тогда должно найтись и для меня. Или у вас принято гостей голодными встречать?
Сергей виновато посмотрел на жену:
— Наташ, ну сделай что-нибудь.
Наташа вернулась к плите. В холодильнике оставалось немного мяса и пара картофелин. Придётся готовить заново. Максим всё ещё стоял, не решаясь уйти.
— Максим, иди к себе, занимайся, — сказала Наташа.
— Постой, — остановила его Валентина Петровна. — Сначала уберёт стол. Вижу — грязные тарелки, крошки. Так нельзя.
— Мы же не знали, что вы придёте, — попыталась объяснить Наташа.
— Вот и плохо! Дом должен быть готов к гостям всегда. Максим, вытри стол и убери посуду.
Мальчик старательно собрал крошки и унёс тарелки на кухню. Наташа наблюдала за ним с тревогой — сын боялся даже случайно вызвать недовольство.
— Серёжа, помоги чемоданы разобрать, — обратилась Валентина Петровна к сыну. — Я надолго.
— Надолго? — переспросила Наташа.
— Что тебя удивляет? Разве сын не обязан заботиться о матери? Или ты против?
Наташа отвернулась к плите. Спорить бесполезно — Сергей встанет на сторону матери.
— Конечно, мама, оставайтесь, — поспешил сказать он. — Мы рады.
Свекровь удовлетворённо кивнула и начала внимательнее осматривать комнату. Её взгляд задерживался на каждом пятнышке, каждой пылинке.
— Наташа, ты вообще уборку делаешь? — спросила она, проводя пальцем по подоконнику. — Посмотри, сколько пыли! Цветы засохли.
— Я работаю, — коротко ответила Наташа, помешивая мясо.
— Работаешь? И это мешает содержать дом? Я всю жизнь работала и держала порядок. А у тебя? Максим, наверное, и постель за собой не убирает.
— Убирает, — вмешался мальчик с кухни.
— Не лезь в разговор взрослых! — одёрнула его бабушка. — Детей должны видеть, но не слышать.
Максим затих. Наташа услышала, как он закрыл дверь своей комнаты. Хорошо, что ушёл.
— Мам, не придира́йся, — просил Сергей. — Наташа старается.
— Старается? Посмотри вокруг! Это старания? За два дня я здесь всё приведу в порядок. Покажу, как надо.
Наташа поставила перед свекровью свежеприготовленную еду. Валентина Петровна понюхала, поковыряла мясо вилкой.
— Соли мало. И мясо жестковатое. Серёжа, ты же видишь, как тебя кормят?
— Мам, всё в порядке, — ответил Сергей, но голос его звучал неуверенно.
Наташа села за стол, сцепив руки в замок. Горло пересохло. Валентина Петровна продолжала есть, комментируя каждую деталь. С каждым её словом внутри Наташи нарастало напряжение.
— Где буду спать? — спросила свекровь, отодвигая полупустую тарелку. — Надеюсь, не на диване?
— У нас две комнаты: мы с Сергеем спим в одной, Максим — в другой, — начала Наташа.
— Тогда пусть мальчик на диване. Мне нужна полноценная кровать.
— Может, найдём другое решение? — предложил Сергей.
— Какое ещё решение? Ты хочешь мать на диван отправить? После всего, что я для тебя сделала?
Сергей опустил голову. Наташа поняла — решение уже принято.
— Максим! — позвала Валентина Петровна. — Завтра освободишь комнату. Вещи уберёшь аккуратно и будешь спать в гостиной.
Максим посмотрел на родителей, в руках у него была книга. Наташа хотела вступиться, но Сергей сказал первым:
— Слушай бабушку, Максим.
— Но там мои учебники, компьютер… — начал мальчик.
— Перенесёшь, — отрезала Валентина Петровна. — И вообще, времени на игры у тебя слишком много. Лучше бы помогал по дому.
Максим кивнул и ушёл к себе. Наташа услышала, как он осторожно переставляет вещи. Сердце сжалось — сын даже не попробовал возразить, привык, что его мнение не важно.
— Завтра займусь порядком, — заявила Валентина Петровна, вставая из-за стола. — И Максима займусь воспитанием. Без мужской руки растёт.
— Сергей ведь рядом, — не выдержала Наташа.
— Сергей — не родной отец. Это большая разница. Мальчику нужна дисциплина, а не сюсюканье.
Наташа резко встала из-за стола и начала яростно убирать посуду. Тарелки звенели в её руках, едва не выскальзывали. Сергей сидел, не зная, куда девать глаза — то смотрел на жену, то на мать, явно смущённый происходящим.
— Я устала с дороги, — заявила Валентина Петровна, поднимаясь из-за стола. — Пойду отдыхать. Наташа, постель свежую постели и проветри комнату — духота просто невыносимая.
С этими словами свекровь направилась в детскую. Максим как раз выходил оттуда, прижав к груди охапку своих вещей. Увидев бабушку, он инстинктивно прижался к стене, пропуская её вперёд.
— И запомни, — добавила Валентина Петровна, останавливаясь рядом с ним, — завтра ты просыпаешься рано, заправляешь диван и убираешь за собой. Не хочу видеть ни одной развёрнутой вещи.
Максим молча кивнул. Свекровь скрылась в комнате, плотно закрыв за собой дверь. Наташа смотрела на сына — тот стоял посреди гостиной с вещами в руках, не зная, что делать дальше.
— Мам, а где я буду учиться? — тихо спросил он.
— На журнальном столике или на кухне, — так же тихо ответила Наташа. — А книги пока сложим в коробку.
Максим медленно кивнул и начал осторожно раскладывать свои вещи на диване. Наташа видела, как сын старается сдержаться. Он уже не ребёнок, но ещё и не взрослый — достаточно взрослый, чтобы понять, что происходит несправедливость, и слишком юный, чтобы противостоять ей.
— Наташ, не делай трагедию, — негромко сказал Сергей, подходя к жене. — Это же временно. Мама ведь пожилая, одинока…
— Временно? — спросила она, не оборачиваясь. — А насколько?
— Не знаю… Её квартира сейчас непригодна для жизни — соседи залили ванную, ремонт идёт. Жить невозможно.
Наташа хотела спросить, почему она узнала об этом только сейчас, но передумала. Спорить было бесполезно. Валентина Петровна останется столько, сколько сочтёт нужным.
Утро началось рано. Ровно в шесть с половиной часов Наташу разбудил звук работающего пылесоса. Она посмотрела на часы — слишком рано. Сергей уже ушёл на работу, его смена начиналась рано. Наташа быстро оделась и вышла в гостиную.
Валентина Петровна, облачённая в домашний халат, методично пылесосила ковер. Максим сидел на самом краешке дивана, напряжённо пытаясь дочитать параграф по истории.
— Максим, убери ноги! — резко скомандовала свекровь, не выключая пылесос. — Как можно убраться, если ты постоянно мешаешься?
Мальчик поджал ноги, стараясь занять как можно меньше места. Но диван был узким, учебник всё время соскальзывал с колен.
— Доброе утро, — сказала Наташа, входя в комнату.
— Утро станет добрым, когда порядок будет, — фыркнула Валентина Петровна, выключив пылесос. — А здесь такое оказалось… Вчера вечером не видно было, а при дневном свете — просто кошмар.
Она покачала головой и принялась двигать мебель, добираясь до самых дальних углов. Максим каждый раз вставал, чтобы освободить пространство.
— Завтрак будешь готовить? — спросила свекровь. — Или опять перекусите чем придётся?
Наташа молча прошла на кухню. За стеной продолжалась уборка, сопровождаемая комментариями о найденной пыли и беспорядке. Максим так и не смог дочитать свой параграф — каждые несколько минут ему приходилось вскакивать.
— Максим, завтракать! — позвала Наташа.
Мальчик сел на своё обычное место. Валентина Петровна вошла следом и без лишних слов заняла именно его стул. Максим замялся.
— Пересаживайся сюда, — указала свекровь на табуретку у окна.
Мальчик послушно пересел. Стол оказался высоковат, тарелка — далеко. Наташа хотела предложить поменяться местами, но Валентина Петровна заметила:
— Не балуй его. Пусть привыкает к порядку.
Завтрак прошёл в напряжённой тишине. Свекровь ела неторопливо, тщательно пережёвывая каждый кусочек, между делом критикуя сервировку и выбор блюд. Максим спешил — до школы оставалось немного времени.
— Не торопись, — остановила его Валентина Петровна. — Культурные люди едят размеренно. И вообще — нужно благодарить за еду.
— Спасибо, — пробормотал Максим.
— Громче. Нужно говорить: «Спасибо за завтрак».
— Спасибо за завтрак.
— Так лучше. Вот видишь, как воспитывать надо? — обратилась свекровь к Наташе. — Без дисциплины — никуда.
Наташа молча кивнула и начала убирать посуду. Максим допил чай и пошёл собираться. По пути в школу он долго искал портфель — оказалось, Валентина Петровна переместила его во время уборки.
— Мам, я пошёл, — сказал он, заглянув на кухню.
— До свидания, — ответила Наташа.
— Стой, — остановила свекровь. — А со мной не попрощаешься?
Максим вернулся, неловко поцеловал бабушку в щёку:
— До свидания, Валентина Петровна.
— Бабушка, — холодно поправила она. — Я тебе бабушка, а не Валентина Петровна.
— До свидания, бабушка.
— Вот так — правильно. Только после школы сразу домой, никаких задержек.
Максим кивнул и выбежал. Наташа смотрела ему вслед — обычно мальчик уходил весёлым, а сегодня плечи были сгорблены, как у человека, которому гораздо больше лет.
— Теперь займёмся домом как следует, — объявила Валентина Петровна, потирая руки. — Покажу тебе, как хозяйство должно вестись.
День стал сплошной чередой поручений. Валентина Петровна заставила Наташу перемыть всю посуду, перестирать полотенца, протереть каждую поверхность. Каждое движение контролировалось, каждое действие подвергалось критике.
— Не так моешь. Вот смотри, как нужно.
— Полотенце грязное, стирай снова.
— В углу пыль осталась — плохо протёрла.
К вечеру Наташа была полностью вымотана. Квартира блестела, но радости это не приносило. Валентина Петровна расположилась в детской, аккуратно разложив свои вещи по всем поверхностям.
Максим вернулся из школы тихий, с опущенными плечами. Он робко спросил, можно ли взять тетрадь по математике.
— Можно, только ничего не трогай, — разрешила свекровь. — И вообще — без разрешения не входи.
Когда вернулся Сергей, Валентина Петровна принялась подробно рассказывать о проделанной работе. Муж кивал, одобрительно оглядывая сверкающие поверхности.
— Вот это настоящий порядок, — говорила она. — Так и должно быть.
— Да, мам, красота, — согласился Сергей. — Наташ, бери пример.
За ужином Валентина Петровна заняла место во главе стола — то самое, где обычно сидел Сергей. Он без возражений пересел, Максим автоматически устроился на табуретке у окна.
— Максим, подай хлеб, — скомандовала свекровь.
Мальчик потянулся через весь стол, чтобы передать хлебницу.
— Нужно вставать и подавать, а не тянуться через стол, — одёрнула его женщина. — Совсем манерам не обучили.
Максим покраснел, встал и правильно подал хлеб. Наташа сжала зубы — каждое слово свекрови больно било по ребёнку, но Сергей молчал.
— И вообще, — продолжила Валентина Петровна, наливая себе чай, — дети должны есть после взрослых. В приличных семьях так заведено.
— Мам, он же ребёнок, — неуверенно возразил Сергей.
— Тем более — нужно воспитывать. Максим, жди, пока мы закончим, потом будешь есть.
Мальчик растерянно посмотрел на Наташу. Его глаза наполнялись слезами, но он изо всех сил старался их сдержать. Наташа чувствовала, как внутри закипает ярость, но что она могла сделать? Сергей уже соглашался с матерью.
— Правильно, мам. Дисциплина важна.
Максим медленно отодвинул свою тарелку и сложил руки на коленях. Двенадцатилетний ребёнок сидел голодный и смотрел, как взрослые едят его ужин. Наташа видела, как дрожат его губы, как он сглатывает слёзы.
— Сначала моя мама поест, а потом твой убогий сынок будет есть! — рявкнул Сергей, грубо отталкивая Максима, когда тот попытался взять кусочек хлеба.
Мальчик отшатнулся, как от удара. Слёзы хлынули по щекам. Он вскочил из-за стола и выбежал в свою бывшую комнату, громко хлопнув дверью.
Наташа замерла. Эти слова стали ударом. «Убогий сынок». Сергей так назвал Максима — мальчика, который три года считал его своим отцом. Кровь бросилась в голову, руки задрожали.
— Как ты смел? — голос Наташи был тих, но ледяной. — Как ты посмел так говорить о моём сыне?
— А что такого? — Сергей даже не поднял глаз от тарелки. — Пусть знает своё место.
— Молодец, Серёжа, — одобрила Валентина Петровна, глядя на сына. — Наконец-то взял верх над этим мальчишкой. А то совсем распустился.
Наташа медленно встала из-за стола. Гнев, который она столько месяцев подавляла, теперь рвался наружу. Все эти годы унизительных замечаний, холодного отношения к Максиму, давления со стороны свекрови — всё это накопилось внутри и требовало выхода.
— Валентина Петровна, вы зашли слишком далеко, — твёрдо произнесла Наташа, не отводя взгляда. — Это мой дом. И мой сын. Никто не имеет права его оскорблять.
— Твой дом? — сухо переспросила свекровь. — Квартира оформлена на моего сына. Значит, хозяин здесь он, а не ты.
— Сергей, скажи ей что-нибудь! — обратилась Наташа к мужу. — Ты же слышал, как она говорит со мной?
Сергей молчал, переминаясь с ноги на ногу. Он не решался поднять глаза.
— Мам права, — наконец выдавил он. — Ты берёшь слишком многое на себя. Максим должен уважать старших.
— Уважать? — голос Наташи сорвался. — Ты назвал двенадцатилетнего ребёнка «убогим»! Где тут уважение?
Из детской доносилось приглушённое всхлипывание — Максим плакал, пряча лицо в подушку. Наташа почувствовала, как сердце сжимается от боли за сына.
— Не кричи на меня, — Сергей тоже поднялся. — Я здесь главный.
— Главный? — горько рассмеялась Наташа. — Какой же ты главный, если позволяешь матери командовать в собственном доме? Даже за жену не можешь заступиться, не то что за сына.
Валентина Петровна усмехнулась:
— Правильно я говорю: сын должен слушаться мать, а не жену. Особенно такую, которая притащила чужого ребёнка.
— Чужого? — Наташа похолодела. — Максим живёт здесь три года. Сергей сам сказал, что считает его сыном.
— Сказал — не значит стал, — презрительно отмахнулась свекровь. — По крови — чужой. И воспитание соответствующее. Невоспитанный, дерзкий…
— Хватит! — взорвалась Наташа. — Мой сын воспитаннее вас обоих вместе взятых! Он бы никогда не осмелился так унижать старших!
— Не смей так разговаривать с моей матерью! — рявкнул Сергей, вскакивая.
— А ты не смей орать на меня! — парировала Наташа, не отступая ни на шаг.
Они стояли друг напротив друга, дыша тяжело и зло. Воздух между ними был наэлектризован, готовый вот-вот разрядиться новым скандалом.
— Серёжа, — спокойно произнесла Валентина Петровна, — пора определиться. Либо ты настоящий мужчина и хозяин в доме, либо позволишь какой-то женщине собой управлять.
— Женщине? — Наташа чуть не задохнулась от возмущения. — Я его жена!
— Пока жена, — с намёком добавила свекровь. — Если продолжишь в том же духе, долго ею не останешься.
Угроза была прямой и ясной. Валентина Петровна больше не скрывала своих намерений — избавиться от Наташи и Максима любой ценой.
— Мам, не надо, — слабо попытался вмешаться Сергей.
— Надо, сынок. Эта женщина разрушает нашу семью. Максим растёт без отцовской строгости, дерзит старшим. А Наташа вместо благодарности за всё, что ты для неё сделал, ещё и командует.
Наташа слушала и чувствовала, как внутри рушится последняя надежда. Все эти годы терпения, компромиссов, желания сохранить семью — всё было напрасно. Валентина Петровна никогда не примет её или Максима. А Сергей… Сергей уже выбрал чью-то сторону.
— Знаете что, — тихо сказала Наташа, — вы правы. Пришло время принимать решение.
Она направилась в детскую. Максим лежал лицом в подушке, плечи подрагивали от сдерживаемых рыданий.
— Максим, — окликнула она.
Мальчик поднял заплаканное лицо.
— Мам, я правда убогий? — прошептал он.
Сердце Наташи разорвалось. Она села рядом и обняла сына.
— Нет, солнышко. Ты самый лучший мальчик на свете. Самый умный, добрый и сильный. То, что сказал Сергей — просто глупость. Взрослые иногда говорят такое, когда злятся.
Максим вытер рукавом слёзы и серьёзно посмотрел на мать:
— Мам, а мы можем жить без них? Без Сергея и его мамы?
Наташа на секунду замерла. Эти слова, произнесённые ребёнком, словно подвели черту под её мыслями.
— Можем, — уверенно ответила она. — Мы справимся.
— Тогда давай их выгоним, — предложил Максим. — Это ведь раньше была наша квартира, до того как Сергей сюда переехал.
Наташа встала и решительно направилась в гостиную. Валентина Петровна и Сергей сидели за столом, переговариваясь полушёпотом. Увидев её, они замолчали.
— Валентина Петровна, собирайтесь, — сказала Наташа спокойно. — Сегодня же уезжайте.
Свекровь рассмеялась:
— Что я слышу? Ты хочешь меня выгнать?
— Хочу. И сделаю это. Сергей, ты тоже уходишь. Сейчас.
— Наташа, ты с ума сошла? — вскочил муж. — Куда я пойду?
— К маме. Раз она тебе важнее семьи, живите вместе.
— Послушай, дурочка, — поднялась Валентина Петровна, — квартира записана на Серёжу. Так что убираться будешь ты — со своим отпрыском.
— Ошибаетесь, — холодно улыбнулась Наташа. — Квартира куплена на мои деньги — от продажи предыдущей. Просто оформили на Сергея для удобства. У меня есть все документы.
Лицо свекрови побледнело. Сергей растерянно переводил взгляд с одной женщины на другую.
— И ещё, — добавила Наташа, — мы официально не женаты. Сергей здесь — просто сожитель. И я имею право прекратить наши отношения в любое время.
— Не женаты? — Валентина Петровна ошеломлённо посмотрела на сына. — Ты мне сказал, что женился!
Сергей молча опустил голову. Наташа усмехнулась:
— Три года обещал расписаться, но всё откладывал. Теперь понимаю почему — ждал вашего благословения.
Валентина Петровна метала взгляды, пытаясь найти выход из ситуации.
— Ладно, — сказала она, — тогда мы забираем всё, что покупал Серёжа. Телевизор, холодильник, стиральную машину…
— Забирайте, — спокойно согласилась Наташа. — Обойдёмся без этого.
— Наташ, — Сергей снова попытался вмешаться, — давай поговорим. Может, найдём компромисс…
— Компромиссы? — женщина посмотрела на него долгим взглядом. — Три года я шла на них. Терпела ваши замечания, ваше равнодушие к Максиму. А сегодня ты назвал моего сына убогим. Какие могут быть компромиссы?
Сергей замолчал. Валентина Петровна понимала, что проиграла, но всё равно пыталась бороться:
— Пожалеешь об этом! Одной с ребёнком не справишься. Кто тебя возьмёт с чужим на шее?
— Лучше быть одной, чем позволять унижать моего сына, — твёрдо ответила Наташа.
Через час сборы были закончены. Валентина Петровна демонстративно упаковывала каждую вещь, принадлежавшую Сергею, бросая злобные взгляды на Наташу. Сергей молча складывал одежду в чемодан.
— Мам, можно я помогу? — появился в дверях Максим.
Глаза у него ещё были красными, но слёзы уже высохли. Наташа кивнула, и сын начал выносить коробки в прихожую.
— И не надейтесь вернуться! — бросила напоследок Валентина Петровна, стоя на пороге.
— Не надеюсь, — спокойно ответила Наташа. — И не стоит.
Сергей задержался у двери:
— Наташ, может, мы ещё…
— Нет, — твёрдо сказала она. — Ты сделал свой выбор. Живи с ним.
Дверь закрылась. Наташа повернула ключ и прислонилась к ней спиной. В квартире воцарилась тишина — впервые за многие месяцы спокойная и свободная.
Максим подошёл и обнял мать за талию.
— Мам, спасибо, — прошептал он. — Я знал, что ты меня защитишь.
Наташа погладила сына по голове. Впереди были трудности — одна, на одну зарплату будет непросто. Но никто больше не назовёт Максима убогим. Никто не поставит его в угол и не заставит ждать объедков.
— Знаешь что, — сказала она, — завтра переставим мебель. Вернёшь себе комнату.
— А где мы поставим диван?
— В гостиной и оставим. Места хватит.
Максим просиял и крепче обнял маму. Наташа посмотрела на пустой стол, за которым ещё совсем недавно сидела вся «семья», и не испытала ни малейшего сожаления.
Потому что семья — это не те, кто живёт под одной крышей.
Семья — это те, кто защищает друг друга.
А ради этого она готова была отказаться от всего.