Анна застегнула молнию на новом платье цвета спелой сливы и медленно повернулась перед зеркалом, оценивая свой наряд. Отражение показывало стройную женщину с аккуратной стрижкой и большими, чуть встревоженными глазами. Сегодня предстояло важное событие — семидесятипятилетие Ивана Дмитриевича, ее свекра, и Анна понимала, что этот вечер станет испытанием. Юбилей — это не просто дата, это повод для всей многочисленной родни собраться вместе, и каждая деталь, каждый жест, каждое слово будут подвергнуты самому пристальному анализу и оценке.
— Ну что, готова? — раздался голос супруга. Сергей стоял в дверях спальни, поправляя манжет рубашки и поглядывая на наручные часы. — Нам пора выезжать, иначе моя мама снова начнет говорить, что мы постоянно заставляем себя ждать.
Анна молча кивнула, взяла с кровати небольшую кожаную сумочку и накинула на плечи легкое пальто. За восемь лет, прожитых вместе с Сергеем, она давно привыкла к непростому характеру Елены Петровны, своей свекрови, но каждый раз перед визитом в родительский дом супруга в ее душе поселялось необъяснимое беспокойство и тревога.
Дорога до загородного дома заняла около сорока минут. Сергей молча вел машину, его взгляд был прикован к дороге, лишь изредка он бросал короткие взгляды на свою супругу. Анна же смотрела в окно, наблюдая, как за его стеклом проплывают огненные краски осеннего леса. Листья горели багрянцем и золотом, словно сама природа решила украсить этот день своими самыми яркими цветами.
— Слушай, — наконец нарушил молчание Сергей, и в его голосе Анна уловила знакомые нотки беспокойства. — Мама сегодня может быть немного… ну, ты сама знаешь. Постарайся просто не обращать внимания на некоторые ее слова. Отец нервничает из-за юбилея, все переживают, атмосфера может быть напряженной.
Анна повернула голову к мужу и внимательно посмотрела на него. В его глазах она прочитала невысказанную просьбу быть терпеливой, словно он заранее знал сценарий предстоящего вечера.
— Хорошо, — тихо ответила она, снова поворачиваясь к окну. — Я постараюсь.
Они подъехали к просторному двухэтажному дому, вокруг которого уже выстроилась целая вереница автомобилей. Гости начали собираться. Анна узнала машины родственников: здесь был и автомобиль брата Сергея с женой, и машина сестры Елены Петровны, и даже старенький внедорожник двоюродных братьев.
— Иван Дмитриевич! — Анна первой подошла к имениннику и тепло, от всего сердца обняла его. — Поздравляю вас от всей души с таким прекрасным юбилеем! Желаю вам крепчайшего здоровья, душевного спокойствия и много-много радостных дней!
Свекор расплылся в искренней, доброй улыбке и похлопал невестку по плечу своей большой, трудовой рукой.
— Спасибо, Анечка! Очень рад, что вы приехали. А где же тот самый заветный подарок, о котором вы мне намекали? — подмигнул он, играя глазами.
Сергей тем временем достал из багажника большую, красиво упакованную коробку.
— Новый электрический самовар, папа. Ты же помнишь, как жаловался, что старый уже не радует тебя своим свистом по утрам?
— Вот это да! Вот это сюрприз! — Иван Дмитриевич с радостью принял подарок и жестом пригласил молодых супругов последовать за ним в дом. — Проходите, проходите, не стойте на холоде.
В просторной прихожей уже толпились родственники. Анна вежливо поздоровалась с каждым, обменялась обычными в таких случаях фразами о прекрасной погоде и удачной дороге. Елена Петровна встретила невестку сдержанным, формальным кивком.
— А, наконец-то прибыли. Анна, проходи на кухню, пожалуйста, помоги мне доделать последние приготовления. Одной мне не справиться с таким количеством еды.
Анна безропотно сняла пальто, аккуратно повесила его на вешалку и направилась на кухню. Там царил тот самый творческий хаос, который предшествует любому большому празднику: на столе лежали горы нарезанных овощей, стояли кастрюли с дымящимися яствами, а из духовки доносился волнующий аромат домашнего торта.
— Что мне нужно сделать? — спросила Анна, закатывая рукава своего красивого платья.
— Вот там, на столе, лежат приборы. Разложи их на праздничном столе. И салфетки не забудь, — отозвалась свекровь, даже не утруждая себя тем, чтобы повернуться к невестке.
Анна молча принялась за работу. Она расставила тарелки, разложила вилки, ножи и ложки, старательно свернула текстильные салфетки в замысловатые фигуры. Из гостиной доносился гул голосов, смех, радостные возгласы и поздравления — праздник был в самом разгаре.
— Еще этот сыр нужно нарезать, — снова отдала распоряжение Елена Петровна, указывая рукой на большой кусок твердого сыра. — Тоненькими, прозрачными ломтиками, пожалуйста, а не такими толстыми кирпичиками, как это вышло в прошлый раз, помнишь?
Анна взяла острый нож и принялась аккуратно резать сыр. Каждый ломтик получался идеально ровным и тонким. Она прилагала все усилия, чтобы выполнить работу безупречно, не оставив ни малейшего повода для замечаний.
— Елена Петровна, может, мне помочь вам с чем-то? — в кухню заглянула Марина, супруга младшего брата Сергея.
— Нет, нет, не стоит, Мариночка, мы тут вдвоем с Аней прекрасно справляемся, — тут же ответила свекровь, и ее голос внезапно стал мягким и сладким. — Иди к гостям, развлекайся, ты же у нас не большая любительница хлопот на кухне.
Анна невольно подняла брови от удивления, но промолчала, проглотив зарождающийся вопрос. Почему ей помогать было можно и даже нужно, а Марине — нет? Ведь обе они были невестками в этой семье.
Примерно через сорок минут праздничный стол был, наконец, полностью накрыт. Анна расставила все блюда, проверила, чтобы возле каждого из них лежали специальные ложки или лопатки, поправила пышный букет хризантем в высокой вазе по центру стола.
— Все готово, Елена Петровна, — доложила она свекрови.
Та медленно обошла стол, придирчиво осмотрела сервировку, кое-где передвинула тарелки, поправила положение бокалов и, наконец, кивнула с видом полководца, принявшего верное стратегическое решение.
— Теперь можно приглашать гостей.
Родственники рассаживались за большим, празднично убранным столом. Анна оказалась между двоюродным братом Ивана Дмитриевича, дядей Витей, и его супругой, тетей Лидой. Прямо напротив нее уселась Елена Петровна со своей сестрой, тетей Верой.
— Какое изящное платье, — с искренним одобрением заметила тетя Вера. — И цвет тебе невероятно идет, Аннушка.
— Спасибо вам большое, — улыбнулась Анна.
— Да, нарядилась, будто не на семейное торжество в деревню приехала, а на светский раут в столицу собралась, — громко, на всю гостиную, произнесла Елена Петровна, окидывая невестку оценивающим, холодным взглядом.
За столом на мгновение воцарилась неловкая, звенящая тишина. Анна почувствовала, как по ее щекам разливается горячая краска, но изо всех сил постаралась сохранить на лице спокойное и дружелюбное выражение. Она лишь чуть нахмурилась и сжала губы, чтобы не сорваться и не ответить что-то резкое.
— Мам, — тихо, но твердо произнес Сергей, — давай лучше поднимем наши бокалы за папу. За его здоровье и долголетие.
Иван Дмитриевич с радостью подхватил инициативу, поднял свой бокал и произнес проникновенный тост за мир, здоровье и благополучие всей семьи. Гости дружно поддержали, напряжение в воздухе немного рассеялось.
Ужин продолжался под аккомпанемент оживленных бесед и воспоминаний. Гости обсуждали последние новости, делились планами на предстоящую зиму, рассказывали забавные истории из жизни. Анна тоже активно участвовала в разговоре, рассказывая о своей работе в городской гимназии, где она преподавала детям русский язык и литературу.
— А помнишь, Иван, как мы в молодые годы на деревенские танцы бегали? — смеясь, обратилась к имениннику тетя Вера.
— Как же не помнить! — оживился Иван Дмитриевич. — Ты тогда в этом самом голубом платьице была, вся округа за тобой глазами провожала!
— А ты-то сам скромником не был! — подхватила сестра Елены Петровны.
Свекровь слушала эти веселые воспоминания с каменным, невозмутимым выражением лица. Тетя Вера всегда пользовалась повышенным вниманием у мужской половины их компании, и это явно не вызывало у Елены Петровны восторга.
— Кстати, — внезапно, словно продолжая предыдущую мысль, обратилась свекровь к Анне, — а почему это вы с Сергеем до сих пор не обзавелись детьми? Восемь лет в браке, а в доме до сих пор не слышно детского смеха. Пора бы уже, я считаю.
Анна едва не поперхнулась глотком фруктового компота. Эта тема была для нее и Сергея крайне болезненной — они уже несколько лет безуспешно пытались стать родителями, и каждая такая беседа приносила лишь новую боль.
— Мама, — предупредительно произнес Сергей.
— Что «мама»? Я спрашиваю по-взрослому, по-деловому. Мне уже внуков хочется нянчить, пока у меня еще есть на это силы и здоровье.
— У нас все обязательно получится, — тихо, почти шепотом, но очень четко ответила Анна.
— Ага, получится. Сколько можно получать? — фыркнула Елена Петровна и демонстративно повернулась к своей соседке. — А вот у нашего Андрюши жена — настоящая молодец! Уже двоих ребятишек подарила, третий на подходе.
Марина смущенно улыбнулась и покраснела, словно школьница, получившая незаслуженную похвалу. Андрей, младший сын Ивана Дмитриевича, ласково взял свою супругу за руку, демонстрируя поддержку.
— Мам, не нужно никого сравнивать, — попытался мягко вмешаться средний сын.
— А что здесь такого? Я же не критикую никого, я просто констатирую факты, — развела руками Елена Петровна, изображая на лице полное непонимание.
Анна сидела, стараясь сохранять внешнее спокойствие, но внутри нее все кипело от возмущения и обиды. Каждое слово свекрови било точно в цель, причиняя невыразимую душевную боль. Она понимала, что вступать в открытую полемику бесполезно, но сдерживаться с каждой минутой становилось все труднее.
— Может, еще салатика добавить? — предложил Иван Дмитриевич, явно пытаясь сменить опасную тему разговора.
— Да, конечно, спасибо, — откликнулась Анна и протянула свою тарелку.
— А вон наш племянник, Сережа, с Ирочкой тоже не торопились с пополнением, — продолжила Елена Петровна, указывая взглядом на двоюродного племянника. — Но у них хоть уважительная причина была — ждали, пока квартиру от города получат.
Сережа неловко кашлянул в кулак и с невероятным усердием принялся резать на своей тарелке кусок жаркого.
— А у вас с Сергеем какая причина может быть? — настойчиво, глядя прямо на Анну, повторила свой вопрос свекровь.
— Елена Петровна, — мягко, но настойчиво вмешалась тетя Вера, — может, не будем поднимать такие интимные темы за праздничным столом? Все-таки день рождения у Ивана.
— Какой же это праздник, если в нашем семейном гнезде до сих пор не слышно веселого детского смеха? — не унималась хозяйка дома. — Я вот в их годы уже троих детей на ноги ставила!
Анна сжала под столом кулаки так, что ногти впились в ладони. Она чувствовала, как кровь приливает к ее лицу, выдавая внутреннее волнение. Она понимала, что свекровь намеренно давит на самые больные и уязвимые места.
— Мама, пожалуйста, прекрати, — уже более твердо произнес Сергей.
— Что прекратить? Я правду говорю! — возмутилась Елена Петровна. — Восемь лет семейной жизни прошло, а никакого продвижения в самом главном вопросе!
Гости за столом переглядывались, испытывая явную неловкость. Иван Дмитриевич хмуро посматривал на свою супругу, но открыто вмешиваться в разговор не решался.
— Может, уже пора десерт подавать? — робко предложила Марина.
— Подадим, конечно, — согласилась Елена Петровна и с шумом отодвинула свой стул.
Анна тоже поднялась, чтобы помочь убрать часть использованной посуды. Ее руки слегка дрожали от внутреннего напряжения, но она изо всех сил старалась не показывать своего истинного состояния.
На кухне свекровь продолжила свое наступление, словно и не было паузы:
— Ты хоть к врачам каким-нибудь обращалась? Проверялась? А то ведь может оказаться, что проблема именно в тебе.
— Елена Петровна, это очень личные вопросы, — попыталась остановить этот поток Анна, чувствуя, как в горле пересыхает.
— Ну и что, что личные? Внуки — это не личное дело! Это общесемейный вопрос! — отрезала свекровь.
Анна молча собирала грязные тарелки и относила их к мойке. Каждое слово Елены Петровны отзывалось в ее душе острой, режущей болью, но она продолжала держать себя в руках, не позволяя эмоциям вырваться наружу.
— И потом, — продолжала свекровь, с грохотом доставая из холодильника огромный, украшенный кремом и ягодами торт, — может, ты просто не хочешь детей? Карьеру свою учительскую делаешь? Учительница нашлась, небось!
— Я очень хочу детей, — тихо, но очень четко ответила Анна.
— Хочешь? А делов-то никаких нет! — фыркнула Елена Петровна.
В гостиную они вернулись с праздничным тортом и набором красивых чайных чашек. Гости снова оживились, начали восхищенно ахать, разглядывая кулинарный шедевр, украшенный семьюдесятью пятью маленькими свечками.
— Иван Дмитриевич, загадывайте самое заветное желание! — весело скомандовала тетя Вера.
Именинник с радостной улыбкой задул все свечи под дружные аплодисменты и одобрительные возгласы собравшихся. Анна хлопала вместе со всеми, стараясь изобразить на лице радость и участие.
Торт был разрезан и разложен по порциям. Беседа за столом постепенно перетекла на другие, более нейтральные темы: обсуждали предстоящий ремонт дороги, нового главу районной администрации, планы на дачный сезон следующего года.
— А помнишь, папа, как ты нас, малышней, каждое лето на речку водил удить рыбу? — спросил Андрей.
— Еще как помню! — оживился Иван Дмитриевич. — Сергей-то всегда уловом хвастался, а ты, Андрюша, вечно больше в воде плескался, чем на берегу с удочкой сидел.
Братья весело рассмеялись, вспоминая беззаботные детские годы. Атмосфера в комнате снова стала по-настоящему теплой и дружеской, Анна почувствовала, как немного расслабляется.
Но Елена Петровна, казалось, не собиралась останавливаться. Она допила свой чай, аккуратно поправила прическу и снова перевела свой взгляд на невестку.
— Анна, а ты вообще умеешь готовить что-то, кроме тех полуфабрикатов, что я у вас в холодильнике видела? — внезапно, на всю гостиную, задала она свой вопрос.
— Конечно, умею, — удивленно ответила Анна.
— А то я как-то раз к вам заскочила, а у вас в холодильнике одни пельмени да сосиски лежат, — с притворным сожалением в голосе продолжила Елена Петровна. — Муж с работы приходит усталый, голодный, а жена ему сосиски на сковородке поджаривает! Разве это еда?
Сергей напрягся и бросил на мать сердитый взгляд.
— Мам, у нас все в порядке с питанием.
— В порядке? — скептически переспросила свекровь. — Это ты называешь «в порядке»? А где домашние супчики? Году борщи? Где соленья-варенья, заготовленные на зиму?
Анна прикусила губу до боли. В тот памятный день, когда Елена Петровна неожиданно нагрянула к ним с визитом, они с Сергеем как раз закончили ремонт на кухне и действительно питались тем, что не требовало долгого приготовления.
— Мы делаем заготовки каждый год, — стараясь сохранить спокойствие, сказала Анна.
— Да ну? А где они? Я в вашей кладовой не видела ни одной баночки с огурцами или вареньем! — торжествующе произнесла Елена Петровна, словно поймав невестку на лжи.
Гости снова притихли, явно ощущая нарастающее, как гроза перед дождем, напряжение. Тетя Вера с сожалением покачала головой и тихо вздохнула.
— Елена Петровна, может, не стоит обсуждать такие вещи за общим столом? — осторожно вмешалась жена одного из двоюродных братьев.
— А что здесь такого? Женщина, хозяйка дома, должна уметь вести домашнее хозяйство! — не сдавалась свекровь, повышая голос.
Анна поднялась из-за стола, чтобы отнести свою пустую чашку на кухню. Руки ее снова предательски дрожали, и она боялась уронить хрупкий фарфор.
— Сиди на месте, — резко остановила ее Елена Петровна. — Я с тобой еще не закончила наш разговор!
Анна медленно, словно против своей воли, опустилась обратно на стул. По ее лицу было ясно, что терпение вот-вот лопнет.
— Еще один момент, — продолжила свекровь, и ее голос зазвенел, как натянутая струна. — Ты моего сына совсем избаловала! Раньше Сергей каждые выходные ко мне приезжал, помогал по дому, в огороде. А теперь что? Раз в месяц увижу его, и то если сильно повезет!
— Мама, у нас с Аней своя жизнь, свои планы и обязанности, — попытался объяснить Сергей, но в его голосе слышалась усталость.
— Какие такие планы? — фыркнула Елена Петровна. — В кинотеатр сходить? По торговым центрам побродить?
Анна медленно поднялась из-за стола. Она чувствовала, как кровь с силой стучит в ее висках, а пальцы непроизвольно сжимаются в тугой комок.
— Елена Петровна, — произнесла она, вкладывая в каждый слог все свое самообладание, — я прекрасно понимаю, что вы переживаете за своего сына, но…
— Ничего ты не понимаешь! — резко, на повышенных тонах, перебила ее свекровь и тоже встала, опрокидывая своей резкостью стул. — Ты пришла в нашу семью и все в ней перевернула с ног на голову! Сына против родной матери настроила!
— Это абсолютная неправда! — не выдержала Анна, и ее голос впервые за вечер дрогнул от обиды.
— Неправда? — с издевкой повторила Елена Петровна. — А почему тогда Сергей стал так редко навещать своих родителей? Почему на все семейные праздники вы являетесь чуть ли не последними?
— У нас есть работа, свои интересы, своя, отдельная от вас жизнь! — с трудом сдерживаясь, воскликнула Анна.
— Своя жизнь! — с горькой насмешкой повторила Елена Петровна. — Ты совсем забыла, где твое настоящее место! Ты в этой семье никто, слышишь, никто!
Иван Дмитриевич тяжело поднялся со своего почетного места во главе стола:
— Лена, прекрати немедленно. Сегодня мой юбилей.
Но Елена Петровна была уже неостановима, как разбушевавшаяся стихия. Она сделала несколько шагов по направлению к Анне, ее глаза горели холодным огнем, а лицо исказила гримаса неконтролируемого гнева.
— Ты думаешь, что раз надела дорогое платье и сделала укладку, то уже стала особой королевских кровей? — прошипела она, с ненавистью глядя на невестку. — Так вот запомни раз и навсегда: ты у меня будешь на коленях полы в этом доме мыть!
Эти слова прозвучали с такой силой и злобой, что на мгновение в большой гостиной воцарилась полная, оглушительная тишина. Несколько гостей неуверенно засмеялись, решив, что это такая неудачная шутка. Остальные переглядывались в растерянности, не зная, как реагировать на происходящее.
Сергей сидел, опустив голову, его лицо было непроницаемо, как каменная маска. Он пристально, не отрываясь, разглядывал крошки на своей тарелке, словно ничего не происходило. Он даже не пошевелился, не сделал ни малейшей попытки встать и защитить свою супругу.
Анна почувствовала, как по ее лицу разливается густой, стыдливый румянец. Она резко, с силой отодвинула свой стул, который с глухим стуком ударился о стену. Звук этот прозвучал, как выстрел, заставив нескольких человек вздрогнуть от неожиданности.
— Если вы решили публично меня оскорблять и унижать, то делайте это в мое отсутствие, — громко и четко, глядя прямо в глаза своей свекрови, произнесла Анна.
В гостиной снова воцарилась тягостная, невыносимая пауза. Гости замерли, кто с поднятым бокалом, кто с кусочком торта на вилке. Двоюродный брат Ивана Дмитриевича поперхнулся чаем, его начало бить в кашле. Тетя Вера прикрыла рот ладонью, а Марина уставилась в свою тарелку, стараясь не встречаться ни с чьим взглядом.
— Да кто ты такая, чтобы так разговаривать со старшими?! — взвизгнула Елена Петровна, уперев руки в бока. — Я тебе не какая-то уличная знакомая! Я в этом доме хозяйка и глава семьи!
Свекровь сделала еще один агрессивный шаг вперед, размахивая руками, словно отгоняя назойливых мух. Ее лицо исказилось от злобы, глаза сузились до двух тонких, злых щелочек.
— Ты забыла, кто ты здесь! Пришла и начала всех учить, как жить! — продолжала она кричать, не обращая внимания на окружающих. — Думаешь, раз платье красивое надела, то сразу стала принцессой?
Анна замерла на месте, лишь часто-часто моргая, пытаясь осмыслить услышанное. Несколько секунд она стояла совершенно неподвижно, переваривая весь этот ужас. Затем она медленно наклонилась, подняла с пола свою небольшую сумочку и, не глядя ни на кого, направилась к выходу из гостиной.
— Вот именно, беги! — кричала ей вслед Елена Петровна. — И не вздумай больше переступать порог моего дома!
— Мама, прекрати, умоляю тебя! — наконец подал голос Сергей, но произнес это тихо, без всякой убежденности и силы в голосе.
— Что прекращать? Я правду говорю! — не унималась его мать. — Тебе теперь чужая женщина стала важнее родной матери!
Анна остановилась уже в дверном проеме и медленно обернулась. Ее взгляд скользнул по лицам сидящих за столом людей. Кто-то смотрел на нее с искренним сочувствием, кто-то — с нескрываемым любопытством, а в чьих-то глазах читалось откровенное злорадство.
— Сергей, — тихо, но очень четко позвала она мужа.
Тот поднял на нее глаза, их взгляды встретились на долю секунды, но он остался сидеть на своем месте. В его глазах Анна прочитала лишь растерянность и страх, но не увидела ни капли желания встать и защитить ее, свою жену.
— Понятно, — коротко бросила Анна и, повернувшись, вышла из дома.
Когда дверь за ней закрылась, гости словно очнулись от столбняка. За столом поднялся сдержанный шёпот, который быстро перерос в оживленное, громкое обсуждение произошедшего. Тетя Вера с осуждением качала головой, глядя на сестру. Марина нервно теребила в руках красивую тканевую салфетку. Мужчины переглядывались, явно не зная, стоит ли им вмешиваться в этот чисто женский, как им казалось, конфликт.
— Ну что, теперь ты довольна? — мрачно спросил Иван Дмитриевич свою супругу. — Весь праздник испортила, опозорила нас перед всей родней.
— Я ничего не портила! — огрызнулась Елена Петровна. — Это все твоя драгоценная невестка! Совсем наглая стала, ни в грош нас не ставит!
— Лена, ты сегодня перешла все возможные границы, — вмешалась тетя Вера. — Девочка-то хорошая, работящая, умная.
— Работящая? — фыркнула свекровь. — Сын мой худой, как щепка, ходит, в доме у них вечный беспорядок, детей нет! Какая же она работящая?
Сергей молча, не поднимая глаз, доел свой кусок торта и отодвинул тарелку. Он выглядел подавленным и разбитым, но так и не нашел в себе сил заступиться за свою супругу.
— Может, пойдешь, догонишь ее? — предложил отец.
— Сама вернется, — буркнул Сергей. — Ей некуда больше идти.
— Правильно! — одобрила мать. — Пусть немного остынет, подумает над своим поведением и манерой разговаривать со старшими!
Гости начали потихоньку, под благовидными предлогами, расходиться. Кто-то ссылался на поздний час и работу ранним утром, кто-то на необходимость ехать через весь район. На самом деле всем было неловко и некомфортно оставаться в доме, где только что разыгралась такая неприятная драма.
— Спасибо за прекрасный вечер, — натянуто улыбалась одна из двоюродных невесток, прощаясь с хозяевами. — Торт был просто восхитительным.
— Заходите еще, всегда рады, — с такой же натянутой, фальшивой улыбкой отвечала Елена Петровна.
Примерно через час в большом доме остались только Иван Дмитриевич, Елена Петровна и их сын Сергей. Свекровь с грохотом убирала со стола посуду, демонстративно показывая свое недовольство и злость.
— Вот видишь, — говорила она, обращаясь к сыну, — все гости разбежались из-за твоей жены! Весь праздник насмарку!
Сергей молча помогал складывать тарелки в мойку. Он старался не смотреть в глаза родителям, его взгляд был устремлен куда-то в пол.
— Она всегда такая дерзкая была, — не унималась Елена Петровна. — Я с самой первой встречи чувствовала — не пара она тебе, не наша.
— Хватит уже, — устало произнес Иван Дмитриевич. — Юбилей закончился, и ладно. Остались только неприятные воспоминания.
Тем временем Анна шла по темной, безлюдной улице по направлению к автобусной остановке. Было холодно, пронизывающий осенний ветер гулял по ее легкому платью, но она почти не ощущала этого. В ее голове снова и снова прокручивались сцены сегодняшнего вечера: злые, искаженные лица, смешки гостей, равнодушный, отрешенный взгляд ее собственного мужа.
Автобус в город ходил в этом направлении очень редко, особенно в вечернее время. Анна посмотрела на расписание, прикрепленное к столбу, и с тоской поняла, что следующий рейс будет только через полтора часа. Она опустилась на холодную скамейку и достала из сумочки телефон.
На экране горело несколько пропущенных вызовов от Сергея. Анна молча стерла уведомления, не став перезванивать. Затем она нашла в списке контактов номер своей старой и верной подруги Ольги и набрала его.
— Алло, Оля? Это Анна. Ты дома? Можно я к тебе приеду?
— Конечно, можно! А что случилось? Ты говоришь как-то очень странно.
— Потом все расскажу. Я буду примерно через два часа, если, конечно, автобус придет по расписанию.
Пока Анна ждала свой автобус, телефон звонил еще несколько раз. Все звонки были от Сергея. Она даже не смотрела на экран, а просто перевела устройство в беззвучный режим.
В автобусе было почти пусто. Анна села у окна и уставилась на мелькающие в темноте огни придорожных домов. Постепенно первая волна эмоций начала стихать, и она попыталась冷静но проанализировать произошедшее.
Унижения со стороны свекрови случались и раньше, но сегодня Елена Петровна превзошла саму себя. Однако самое ужасное, что ранило сильнее всего, — это поведение ее собственного мужа. Сергей не просто промолчал — он фактически предал ее, оставив одну на растерзание. Восемь лет брака, а он не нашел в себе мужества встать и защитить свою жену.
Квартира Ольги находилась в тихом, спальном районе города. Подруга встретила Анну на пороге с большой чашкой горячего травяного чая и бездной беспокойства в глазах.
— Ну, рассказывай, что там у тебя стряслось, — сказала Ольга, усаживая подругу на мягкий диван в гостиной.
Анна подробно, иногда сбиваясь и запинаясь, пересказала все события этого злополучного вечера. Ольга слушала, не перебивая, лишь время от времени качала головой и цокала языком от возмущения.
— Ну и семейка у тебя, ничего не скажешь! — воскликнула она, когда рассказ был закончен. — А Сергей что, вообще ни слова в твою защиту не сказал? Так и сидел, как истукан?
— Так и сидел. Даже не попытался остановить свою мать, когда та начала переходить на откровенные оскорбления.
— Да это же просто кошмар! Устроить такой публичный разнос перед всеми родственниками!
Ольга принесла из своей спальни теплый, уютный халат и настояла, чтобы Анна переоделась.
— Останешься у меня сегодня. Утром, на свежую голову, будешь решать, что делать дальше.
Анна с благодарностью согласилась. Она чувствовала себя абсолютно разбитой и опустошенной. Ей хотелось одного — лечь, закрыть глаза и ни о чем не думать.
Но сон не шел. Анна лежала на раскладном диване в гостиной и снова и снова, как заезженную пластинку, прокручивала в голове события прошедшего дня. Каждый раз, когда она вспоминала те или иные слова своей свекрови, ее щеки пылали от стыда и невысказанной злости.
Утром Ольга приготовила завтрак и снова вернулась к вчерашнему разговору.
— Знаешь, — сказала она, намазывая на тост апельсиновый джем, — может, все это и к лучшему. Теперь ты видишь все как есть. Ты точно знаешь, что о тебе думает твоя свекровь. И, что гораздо важнее, ты поняла, чего стоит твой муж.
— Что ты хочешь сказать? — спросила Анна.
— Сергей показал свое истинное лицо. Когда твою жену, твоего самого близкого человека, при всех унижают, нормальный мужчина должен встать горой за нее. А твой предпочел отсидеться в стороне. Он предал тебя, Анна.
Слова подруги были горькими, но справедливыми. Анна понимала это, но признавать эту горькую правду было невыносимо больно.
— Восемь лет вместе, — прошептала она, глядя в свою чашку с кофе. — А я-то думала, что мы одна команда, что мы поддерживаем друг друга в любой ситуации.
— Команда — это когда двое. А когда один постоянно молчит, пока второго топчут, это уже не команда. Это что-то другое.
Телефон Анны продолжал разрываться от звонков и сообщений. Сергей звонил почти каждые полчаса, присылал длинные смс с извинениями и просьбами вернуться домой и поговорить.
— Не отвечай ему пока, — советовала Ольга. — Пусть посидит, подумает, осознает всю глубину того, что он натворил. А точнее — чего он не сделал.
К вечеру позвонила тетя Вера.
— Анечка, дорогая, как ты? Как твое самочувствие? — осторожно спросила она.
— Все в порядке, Вера Николаевна. Спасибо, что проявили участие.
— Слушай, я хотела тебе сказать… Лена вчера совсем уже границы перешла. Такого скандала я давно не припоминаю. Ты уж не держи на нас зла, пожалуйста.
— Я ни на кого из вас не в обиде. Вы здесь совершенно ни при чем.
— Может, все-таки попробуешь помириться? Сергей-то парень хороший, просто маменькин сыночек, недолюбленный в детстве.
Анна поблагодарила Веру Николаевну за звонок и участие, но ни о каком примирении в тот момент речи идти не могло.
Следующие несколько дней прошли в глубоких, тяжелых размышлениях. Анна взяла на работе небольшой отпуск за свой счет и пыталась понять, как ей жить дальше. Сергей продолжал названивать, он даже приезжал к дому Ольги, но Анна отказалась с ним встречаться.
Спустя неделю женщина приняла для себя окончательное, твердое решение. Она дождалась, когда Сергея не будет дома, вернулась в их общую квартиру, собрала свои самые необходимые вещи и оставила на кухонном столе записку:
«Сергей, я долго и мучительно думала о том, что произошло на юбилее твоего отца. Твоя мать публично, при всех родственниках, унизила и оскорбила меня, а ты не нашел в себе сил и мужества встать и защитить меня. Для меня это стало последней каплей. Я больше не могу и не хочу терпеть унизительного отношения и не намерена возвращаться в дом, где меня не уважают и позволяют себе такое обращение. Наши отношения закончены. Пожалуйста, не пытайся меня найти и что-то объяснить. Мое решение окончательное и обсуждению не подлежит.»
Анна положила записку на самое видное место на кухонном столе, рядом положила связку ключей от квартиры. Затем она сняла с пальца обручальное кольцо и аккуратно положила его сверху на листок с текстом.
Через месяц Анна подала официальное заявление на развод. Сергей пытался встретиться, объясниться, просил прощения, но было уже слишком поздно. Анна твердо решила начать новую, самостоятельную жизнь — жизнь без свекрови, которая считала возможным унижать ее при посторонних, и без мужа, который не смог или не захотел ее защитить в самый нужный момент.
Юбилей Ивана Дмитриевича действительно запомнился всем гостям надолго, но совсем не теми воспоминаниями, на которые изначально рассчитывали организаторы торжества. А Анна для себя усвоила одну очень важную истину: собственное достоинство и самоуважение дороже любых, даже самых тесных семейных уз, и позволять кому бы то ни было топтать себя и унижать — непозволительная роскошь для человека, который хочет оставаться человеком.