— Думаешь, сможем когда-нибудь переехать в такой дом? — спросила я, пролистывая фотографии недвижимости на экране ноутбука. — Ты же всегда мечтал жить за городом.
Игорь фыркнул и отложил вилку: — С твоей зарплатой? Будем честны, Ань, бюджет держится на мне. А я пока не готов к таким тратам.
Я сглотнула неприятный комок обиды. Раньше он говорил совсем иначе.
Когда мы только познакомились три года назад, он восхищался моей самостоятельностью, уважал, как я строю жизнь, несмотря на сложное детство в интернате.
Теперь каждое упоминание денег превращалось в напоминание: я — финансово зависимая.
— Может, мне найти другую работу? Получше платят, — предложила я осторожно.
— Брось, — отмахнулся Игорь. — У меня всё отлично в сервисе. Новое руководство, правда, помалчивает, зато подняло зарплаты. Подожди чуть-чуть — соберу на первый взнос.
Я медленно закрыла крышку ноутбука. При упоминании «нового руководства» внутри снова ёкнуло.
Дядя Михаил, оставивший мне в наследство сеть автомастерских, поставил одно условие: никто не должен знать, что новая владелица — я. Даже муж. Минимум три года.
«Проверь, достоин ли он тебя, когда ничего не знает о твоём положении», — сказал он перед тем, как уйти из жизни.
А я проверяла. Терпеливо наблюдала, как человек, которого я люблю, становится чужим.
— Мы ведь команда? — спросила я почти шёпотом.
— Конечно, — ответил Игорь, подходя ближе. Он потрепал меня по голове, как маленького ребёнка. — Только в команде один капитан, а второй — матрос. Я зарабатываю, ты… ну, создаёшь уют.
Что-то внутри надломилось. Как будто хрустальная ваза, соскользнувшая с полки и разбившаяся вдребезги.
На следующий день Игорь позвал друзей. Я приготовила ужин, красиво накрыла стол.
— А жена у тебя здорово готовит! — похвалил Сергей, пробуя рыбу.
— Это единственное, что она умеет хорошо, — рассмеялся Игорь, подмигивая приятелю. — Хотя, конечно, не только.
Мужчины захохотали. Я сжала салфетку под столом, чувствуя, как щёки заливает жар. Когда-то такие шутки казались милыми. Теперь в них сквозило презрение.
Но я молчала. Мечта о семье, о своём доме, о детях, которых я ни за что не отдам в интернат, держала крепче любых оков.
На следующей неделе к нам приехала мама Игоря с его сестрой Кристиной.
— Аннушка, ты совсем похудела! — воскликнула свекровь. — Игорёк тебя голодом морит?
— Просто мало ем, — ответила я, стараясь говорить ровно.
— Ой, брось, — вступила Кристина, — это нормально для тех, кто вырос без родителей. Всегда боишься, что еды не хватит.
В комнате повисло напряжение.
Раньше Игорь бы никогда не допустил такого. Теперь он сам добавил: — Это точно. Моя Анечка всегда делает запасы. Открой шкаф — там крупы на год!
Они смеялись, а я чувствовала себя словно экспонат в музее: странная, чужая, недооценённая.
Вечером я набрала Виктора Палыча — помощника дяди, который управлял делами от моего имени.
— Как наш главный механик, Игорь Соколов? — спросила я.
— Профессионал высокого уровня, — ответил он. — Но, простите за откровенность, Анна Михайловна, характер явно портится. С клиентами уже начинает разговаривать с высокомерием.
Я глубоко вздохнула.
— Понимаю. Спасибо, что держите меня в курсе.
Игорь вошёл в спальню, когда я уже лежала с книгой.
— С кем разговаривала? — спросил он, не пряча подозрения.
— Подруга позвонила.
Он скептически изогнул бровь: — Какая ещё подруга? У тебя же никого нет.
Его слова больно резанули по сердцу. Как так получилось, что человек, которого я любила за заботу и чуткость, теперь видит во мне лишь свою собственность?
Я не ответила. Только отвернулась к окну, наблюдая, как дождь размывает световые пятна города. Скоро… очень скоро придётся сделать выбор.
— Анечка, дорогая, передай-ка нам салатик! — весело попросила тётя Валя, дальняя родственница свекрови.
Я улыбнулась и аккуратно протянула блюдо через стол. Сегодня мы отмечали повышение Игоря — наша квартира была полна гостей.
Повышение, которое я одобрила неделю назад, подписав бумаги через Виктора Палыча.
— Ну а как с планами на будущее? — поинтересовался дядя Гриша. — Дети, дом, всё такое?
Я начала было отвечать, но Игорь меня опередил: — Работаем над этим, дядь Гриш. Сначала бы жильё побольше. А то моя и работать не хочет, — он хмыкнул, шутливо похлопав меня по плечу. — Мечтает о загородном доме, а сама даже денег принести нормально не может.
Мне показалось, будто все лампочки в комнате на секунду потухли, а потом снова зажглись. Прежде он никогда не позволял себе такого при всех.
— Зато дома уютно, — вступилась свекровь. — Хозяйственная, это сейчас большая редкость.
— Да ладно, мам, — Игорь сделал глоток вина. — Готовить умеет каждая. А вот обеспечивать семью… Что с сироты взять?
Комната качнулась перед глазами. Он раньше никогда не использовал моё прошлое как удар. Даже когда становился холоднее, эту черту он не переступал.
— Игорь, — я сжала вилку, стараясь говорить спокойно, — давай лучше не будем.
— Не будем? — он рассмеялся, но его глаза остались ледяными. — Мы же семья! Здесь всё своё. Они должны знать, кто я и на ком женился. На сиротке из детского дома, которая без меня — никто.
Неловкое кашель. Отведённые взгляды. Я чувствовала, как внутри начинает закипать что-то горячее и тяжёлое.
— Игорь Максимович, — произнесла я официально, сдерживая дрожь. — Похоже, ты немного перебрал.
— Ой, какие мы нежные! — он театрально развёл руками. — Обиделась! Представляете, она даже в школе стеснялась говорить, что у неё фамилии нет — детдомовская.
Реальность словно притормозила. Каждый звук стал резче. Вилка звякнула о тарелку. Кто-то сглотнул. Муха ударилась о стекло. Горло пересохло.
— Извините, — прошептала я, поднимаясь. — Мне нужно…
— Сидеть! — внезапно рявкнул он, ударив по столу так, что посуда подпрыгнула. — Куда собралась? Я ещё не закончил!
Я замерла. Не веря своим ушам. Это был не тот человек, за которого я вышла замуж.
— Сядь, — уже мягче, но с ноткой власти сказал он. — Я хочу сказать тост за себя и за жену, которая всем обязана мне.
— Игорёк, может, хватит? — неуверенно вмешалась мама.
— Нет, мам. Пусть все знают. Это я её из нищеты вытащил. Я дал ей крышу, одежду, работу. А она даже «спасибо» сказать не может.
Гнев закипел где-то глубоко внутри.
— Игорь, — я посмотрела ему прямо в глаза, — я благодарна тебе за многое. Но ты не имеешь права…
— Права? — он расхохотался. — О каких правах ты говоришь? Да кто бы ты была без меня? Жила бы в своей конуре на зарплату гроши! Нищебродка!
Это слово ударило больнее всего. Нищебродка.
За столом повисло тяжёлое молчание. Свекровь побледнела. Кто-то опустил глаза.
А во мне рухнула последняя стена. Три года я терпела, молчала, притворялась. Три года делала вид, что у меня ничего нет. Первые годы он был другим, но теперь…
Теперь пора было раскрыть карты.
Я медленно поднялась. Выпрямила спину. Вытерла губы салфеткой. И впервые за долгое время почувствовала неожиданное спокойствие.
— Знаешь, Игорь, — сказала я тихо, но так, чтобы слышали все, — мне кажется, тебе пора узнать, кто на самом деле главный в твоей работе.
— Что за бред? — он нервно засмеялся, переводя взгляд на гостей. — Ты что, выпила?
Я улыбнулась — впервые за вечер искренне.
— Можно мой телефон? — обратилась я к сумочке, которую молча передала мне свекровь.
Пальцы не дрожали. Голова была ясной. Три года ожидания, три года проверки — и вот момент истины.
— Виктор Палыч? Добрый вечер. Это Анна Михайловна. Приходите, пожалуйста, к нам и захватите личное дело старшего механика Соколова И.М., а также учредительные документы. Да, именно сейчас. Благодарю.
Я положила трубку и аккуратно поставила телефон на стол.
— Аня, ты вообще понимаешь, что творишь? Что за цирк?! Почему ты звонишь моему начальству домой? — Игорь начал терять самообладание.
— Начальству? — я чуть приподняла бровь. — Нет, Игорь. Я звонила своему помощнику.
Наступило странное молчание. Кто-то из родственников невольно ахнул.
— Ты работаешь в автосервисе? В бухгалтерии? — спросил дядя Гриша, явно пытаясь найти логику.
— Нет, — покачала я головой. — Я им владею.
Игорь рассмеялся: — Отличная шутка! Ты владеешь сетью из пяти сервисов? Да у тебя даже денег на нормальные сапоги нет!
— Эти деньги я откладывала на дом, о котором ты мечтал, — ответила я спокойно. — На ту семью, которую хотела создать с тобой. И часть средств направляла в детские приюты.
Смех оборвался. Он смотрел на меня, не понимая — шучу или говорю всерьёз.
Тут раздался резкий звонок в дверь. Свекровь уже встала, но я жестом остановила её:
— Это ко мне.
На пороге стоял Виктор Палыч — строгий, аккуратно одетый мужчина лет шестидесяти. Человек, которого Игорь раньше называл «скупым стариканом из офиса».
— Добрый вечер, Анна Михайловна, — он учтиво поклонился и протянул мне папку. — Как просили — всё готово.
Я провела его к столу. У Игоря буквально отвалилась челюсть, когда его «босс» почтительно отодвинул для меня стул.
— Познакомьтесь, — я обвела взглядом ошарашенных гостей. — Это Виктор Павлович — управляющий сетью автомастерских «Автопрофи», доставшейся мне по завещанию от моего дяди Михаила Петровича Северцева. Того самого, который три года назад нашёл меня через специальные службы.
— Это розыгрыш? — хрипло спросил Игорь.
Я раскрыла папку и положила перед ним документы: учредительные бумаги, его трудовой договор, заявление на повышение — и внизу, чётко и крупно, моя подпись. Подпись владельца.
— Не могла сказать раньше, потому что дядя завещал так: никто не должен знать, что компания теперь моя, минимум три года. Особенно мой муж. Он сказал: «Проверь, Аннушка, достоин ли он тебя, когда не знает о твоём капитале».
У него не было детей, родных почти не осталось… он искал родню, и нашёл меня. Единственную. Мы знали друг друга меньше года, но он дал мне всё — и рассказал про моего отца, которого давно нет в живых.
Я смахнула пот со лба — в комнате стало невыносимо душно.
— Ты три года лгала мне?
— А ты любил меня эти три года? — тихо спросила я. — Когда мы познакомились, ты восхищался моей силой, самостоятельностью. Говорил, что тебе не нужны деньги, что мы команда. А потом…
— Она выполняла условия завещания, — вмешался Виктор Палыч, сурово глядя на Игоря. — И судя по вашему поведению, молодой человек, вы этот экзамен провалили.
Лицо Игоря побагровело: — Какое право ты имела проверять меня? Следить? Играть?
— Право женщины, которую ты сегодня назвал нищебродкой, — закрыла я папку. — Право твоей работодательницы, которая платила тебе зарплату.
И просто право человека, который любил тебя и доверял тебе три года, несмотря на то, как ты становился всё холоднее и высокомернее.
Я встала и чётко произнесла: — Игорь Максимович Соколов, вы уволены. С завтрашнего дня. Виктор Палыч подготовит документы о вашем расчёте.
И ещё…
Я сняла с пальца обручальное кольцо и положила его рядом с папкой: — Я подаю на развод. Вещи заберу в течение недели.
За столом воцарилось полное оцепенение. Игорь открывал и закрывал рот, будто выброшенная на берег рыба.
— Так нельзя со мной поступать, — наконец прохрипел он.
— Нищебродка только что это сделала, — я улыбнулась и взяла Виктора Палыча под руку. — Прошу извинить, у нас срочные дела.
Мне нужно осмотреть дом, который я присмотрела. С бассейном, как ты всегда мечтал. Жаль, ты его не увидишь.
Когда мы вышли на улицу, я глубоко вдохнула вечерний воздух. Сердце билось быстро, но внутри было удивительно спокойно.
— Вы в порядке, Анна Михайловна? — обеспокоенно спросил Виктор Палыч.
— Да, — я посмотрела на звёзды. — Впервые за три года — действительно в порядке.
Через два года
Солнце щекотало лицо, согревая кожу. Я сидела на террасе своего дома — настоящего, собственного, с видом на сад, где Петрович, наш садовник, возился с розами.
— Держи, пока горячий, — Лёша поставил передо мной дымящийся капучино и легко поцеловал в висок. — Ну что, убедила инвесторов?
Я сделала глоток и улыбнулась:
— Ещё бы! К осени запускаем два новых филиала. А ты?
Он фыркнул, но глаза сияли от гордости:
— Строительство нашего дома утвердили. Просто в восторге от проекта. Слушай, можно я приглашу ребят в пятницу отметить?
— Без проблем, — я пожала плечами. — Закажем что-нибудь из любимого ресторанчика.
Именно это в нём меня и зацепило — честность. Никаких игр. Известный архитектор, владелец успешной студии, пользующийся спросом среди клиентов — а смотрит на меня как на равного партнёра. Хотя его доход легко превышает мой в три раза.
Познакомились мы случайно, когда мне нужно было переделать главный офис сети автосервисов.
Он почти час рассказывал о своих проектах, а потом неожиданно предложил продолжить беседу за бокалом вина. Тот вечер растянулся до полуночи, а деловые встречи постепенно переросли в что-то большее.
— О чём задумалась? — Алексей мягко коснулся моей руки.
— О том, как сильно изменилась моя жизнь, — я переплела наши пальцы. — Раньше я боялась быть собой.
Прятала свои возможности, сдерживала силу. Словно специально уменьшала себя, чтобы не отпугнуть близких.
— И каково быть без маски? — в его голосе звучало настоящее любопытство.
— Как глубокий вдох после долгого нырка, — я улыбнулась. — В детдоме нас учили не выделяться, быть как все. Потом с Игорем я продолжала играть роль — уже по другой причине.
Алексей кивнул: — А теперь?
— Теперь я просто живу. Открыто управляю бизнесом. Помогаю приютам, не скрываясь.
И встречаюсь с человеком, который знает всё — про моё прошлое, настоящее… и принимает целиком. Это… освобождает.
— Знаешь, что меня поразило в тебе в первую нашу встречу? — он задумчиво смотрел на сад. — Не богатство, не положение.
А глаза женщины, которая прошла через многое и сохранила в себе доброту.
— У меня доброе сердце? — я игриво подняла бровь.
— Конечно, — он рассмеялся. — Но ещё у тебя сильное сердце. То, которое выбирает доброту, несмотря на всё, что видело и пережило. Это совсем разные вещи.
Зазвонил телефон — сообщение от Виктора Палыча. Что-то с поставками требовало срочного вмешательства.
— Работа? — спросил Алексей, заметив, как я напряглась.
— Да, нужно съездить в офис, — я допила кофе. — Прости, что так внезапно.
— За что извиняться? — он улыбнулся. — Это твоё дело. Твоя страсть. Я горжусь тобой.
Я замерла. В этих простых словах было больше, чем в любом романтическом жесте.
— Я люблю тебя, — сказала я, сама удивившись своей смелости.
— Я знаю, — он подмигнул. — И я тебя. А теперь иди, спасай свою империю.
По дороге в офис я думала, как странно складывается судьба. То унижение, которое тогда казалось концом света, стало началом новой жизни.
Кажется, вселенная нарочно столкнула меня с правдой — чтобы научить ценить себя, не соглашаться на меньше, чем я достойна.
Тот день, когда Игорь назвал меня нищебродкой, стал первым днём моей настоящей свободы.
Свободы быть собой. Без страха. Без оправданий. Без масок.
Я улыбнулась своему отражению в зеркале заднего вида. Передо мной была сильная, уверенная женщина. И впереди её ждала жизнь, которую она построила собственными руками — без секретов, без лжи, без притворства.
Жизнь, в которой она наконец — просто жива.