Кристина вдохнула полной грудью — тёплый воздух был наполнен запахом свободы. Это была её вторая встреча с ней. Второй раз она выходила на волю. И второй раз ей предстояло учиться жить заново.
Она скривила рот в кривой усмешке. «Ничего, трудности закаляют…»
Да, такие странные, почти абсурдные испытания, кажется, выпадают только ей одной. Но ладно, справится. Теперь точно станет умнее. Больше не будет никому помогать — ни за что! Пусть теперь всё будет по-другому. Спокойно, тихо, без лишних хлопот.
Три года назад она уже покидала стены родного детского дома. Тогда она верила в добро, любила мир всем сердцем и казалась себе частью большого, светлого целого. Возможно, тогда ей действительно повезло, или же в этом заведении было чуть больше человечности, чем в других… Но воспоминаний добрых там не осталось. Только боль: постоянные крики, унижения, бесконечные наказания…
Если кто-то «провинился», его просто запирали в кладовке — их так и называли «карцер», с маленьким оконцем под потолком, и давали только воду на трое суток. А иногда и просто били. Даже думать об этом было тошно.
Как-то раз, направляясь к автобусной остановке, Кристина увидела, как в пруду барахтается маленький ребёнок. Не раздумывая, она бросилась спасать. Малышка отбивалась изо всех сил, но Кристина была старше и сильнее. В итоге девочка оказалась у неё в руках, а из носа у неё шла кровь — видимо, задела лицом, пока вытаскивала.
Подбежавшие люди услышали не благодарность, а возмущение ребёнка: мол, это она напала, а не спасла. А учитывая прошлое Кристины, её быстро забрали в отделение. Подыскали подходящую статью, хотя формально ничего серьёзного не случилось. Просто ещё одна история, которая сложилась не в её пользу.
Сейчас она твёрдо решила: пусть никто сам заботится о себе. Ни на кого смотреть не станет. Сядет в автобус и поедет туда, где ей положено — в какой-то дом в глухой деревне в часе езды от города. Тогда она так и не попала туда — проспала свою остановку. Может, и к лучшему?
Автобус мягко покачивался на ухабах дороги. Кристина, не заметив как, задремала. Разбудила её пожилая женщина, осторожно потрясшая за плечо:
— Девушка, вы же до Калиновки? Так мы уже проехали!
Кристина с трудом сообразила, где находится, но кивнула. Выскочила из автобуса, как пуля. Вокруг — поля, лес, вечер, красота… Вот только ночевать среди природы не очень-то комфортно.
Деревня встретила внезапно. То — поле, то — улица с домиками. Всё вокруг будто замерло, погрузилось в тишину. Никого на улице. Она сверилась с документами. Нужный адрес: дом с остатками зелёной краски, третий с краю. Подходящих оказалось два. Один — явная развалина, значит, второй.
В доме оказалось даже лучше, чем ожидалось. Чайник, чай, сахар, старенький телевизор, диван. Уже через пару минут она сидела с горячим стаканом и батоном в руках, а потом просто рухнула и провалилась в сон.
Проснулась от странных звуков. Где-то рядом машина, шаги, голоса. Затем хлопнула дверца, автомобиль уехал. Кристина напряглась. Посмотрела в окно — у калитки кто-то сидит на земле рядом с инвалидным креслом. Пытается в него залезть, но никак не может.
— Эй! Что вы здесь делаете? — окликнула она.
Мужчина поднял глаза.
— А вы?
— Я здесь живу.
Он усмехнулся.
— Тогда я ошибся адресом.
Кристина спустилась, помогла ему встать, усадила в кресло.
— Долго тут?
— Со вчерашнего вечера, — фыркнула она.
— А я уже десять лет.
— В смысле?! — опешила Кристина.
— Ну, типа живёте набегами?
— Да нет же! Мне этот дом опека выделила как сироте! Бумаги есть! Конечно, в доме…
— Давайте проверим, — сказал он спокойно. — Пошли внутрь.
Кристина согласилась. Ей показалось, что мужчина слишком уверенно знает обстановку. Он даже знал, где взять две доски, чтобы удобно подъехать к крыльцу. Откуда? Может, и правда был тут раньше?
В доме Кристина сразу протянула ему документы. Он даже не стал их читать, лишь отложил в сторону.
— Чайку сделаешь?
Она вскочила, налила чаю. Только когда тот начал пить, мужчина взял бумаги, бегло просмотрел и улыбнулся:
— А ты номер дома смотрела?
Кристина отрицательно помотала головой.
— Это тридцатый. Тебе нужен тридцать второй, через дорогу.
— Как?! — глаза у неё наполнились слезами. — Там же развалюха! Туда входить страшно!
— Жаль, конечно, — кивнул он. — Но выбирать не приходится.
Кристина опустилась на стул. Всё снова пошло не так.
— Что мне делать?
— Ничего. Места хватит. Выбирай любую комнату и живи. Мне ты не помешаешь, а больше некому прийти.
— Но я сирота! У меня нет другого жилья!
— Ладно, живи, если хочешь. Иногда помогай по мелочи. Ремонтируй свой дом, работай — жизнь начнётся.
Кристина задумалась. В его словах была логика. Он не похож на опасного человека. Наоборот — вежливый, даже добрый.
— Меня Кристина зовут.
— Андрей, — ответил он. — Не бойся. Я не всегда такой… Я был спортсмен. Попал в аварию. После травмы всё изменилось. Жена привезла сюда, сказала — вот твоё место. Машина ушла к ней, квартира на четвёртом этаже — а я теперь не могу туда подняться. Вот и живу здесь…
Кристина смотрела на него и чувствовала, как внутри что-то начинает смягчаться. Она приехала с решением не вмешиваться в чужие дела. А теперь сидела в чужом доме, пила чай и понимала: возможно, они оба — чужие кому-то, но не друг другу.
— И ты говоришь об этом так спокойно?! — Кристина была потрясена до глубины души.
Если бы только ей попалась та самая «жена»! В детском доме таким, как она, устраивали настоящие «темные» — и надолго. Никто не отбивался после этого.
— Давай перейдём на «ты», — улыбнулся Андрей. — Я не такой уж старый. Мне тридцать два всего-то.
— Хорошо… давай, — согласилась Кристина, немного смутившись.
Лёжа в своей комнате, она долго не могла заснуть. Мысли не давали покоя. Вот ведь судьба… У неё, сироты, никогда ничего хорошего не было, но зато оставалась вера в будущее. А у Андрея всё было: здоровье, успех, любовь… А теперь? Пустота. Что может ждать впереди человека, чья жизнь внезапно разрушилась?
Утром её разбудили звуки деревни — петухи, коровы, голоса людей. Она посмотрела на часы: шесть утра! «Куда все спешат в такую рань?»
Понюхала воздух — пахло кофе. Странное ощущение… Накинув куртку, она вышла в комнату. Андрей ловко, несмотря на инвалидное кресло, готовил завтрак.
— Привет! Я как раз подумал, что сварю кофе. Две чашки!
Кристина вдохнула аромат.
— Ого! Как натурально пахнет!
— А ты вообще пробовала настоящий кофе? — улыбнулся он.
Девушка покачала головой, наблюдая за его движениями. Через минуту она попробовала напиток — горький, резковатый. Попыталась сделать ещё глоток, но безуспешно.
Андрей заметил её гримасу.
— Не нравится?
— Ну… не очень, — честно ответила она.
Он рассмеялся.
— Значит, повезло, что не пристрастишься. Кофе — это почти наркотик для взрослых.
— Тогда пусть будет чай, — улыбнулась Кристина.
— Ладно, Кристин. Теперь думаем, как дальше жить будем.
Через неделю её взяли работать на зерноток. Были вопросы из-за прошлого, но Кристина всё честно рассказала. Начальник решил дать шанс:
— Сначала щитоводом, посмотрим, как справишься.
Она возвращалась вечером уставшей, иногда в пыли, но счастливой. Андрей всегда встречал её, слушал внимательно, поддерживал, советовал, радовался её успехам. И Кристина впервые почувствовала себя нужной. По-настоящему любимой.
На первом выходном она предложила:
— Давай прогуляемся! Мы же деревню почти не видели. Я точно не видела. А ты не можешь всю жизнь прятаться!
Он посмотрел удивлённо, потом кивнул:
— Ты права. Пойдём.
В деревне к ней уже начинали привыкать. Люди здоровались, даже болтали с Андреем, не пряча глаза или не делая поспешных выводов. Он стал раскрепощаться, даже шутить начал.
Дома он сказал:
— Сегодня я сделал для себя целое путешествие. Спасибо тебе.
— Это только начало! Мы еще такие подвиги совершим! — улыбнулась Кристина.
Она взяла его за руки, и он впервые за долгое время посмотрел на неё искренне и тепло.
— А что врачи говорят? Может, есть какие-то шансы?
— Да всякие глупости. Говорят: «Вставай и иди». А если не получается? Если ноги просто не слушаются?
Андрей махнул рукой и укатил в свою комнату. Кристина проводила его взглядом. Не сейчас — но скоро она найдёт способ ему помочь.
На следующий день девушка пришла к местному фельдшеру.
— Здравствуйте! Меня Кристина зовут. У нас с мужем… то есть, с соседом… небольшая проблема.
Фельдшер понимающе кивнул.
— Я знаю, о ком речь. Чем могу помочь?
Она рассказала всё — о травме, о диагнозе, о том, что Андрей потерял веру. Фельдшер задумался.
— Я не специалист в этой области, но у меня есть друг — врач. Завтра еду к нему. Если принесёшь документы — посоветуется с коллегами.
Кристина обещала принести всё. И действительно нашла бумаги. Только вот дома её ждало страшное зрелище — Андрей лежал на полу, кресло валялось в стороне.
— Андрей! Что случилось?!
Он открыл глаза, дыша часто и тяжело.
— Хотел встать… хотел хоть раз… Хотел быть рядом с тобой по-настоящему. Но сил не хватило… Просто упал…
Кристина прижала его голову к себе.
— Ты сумасшедший… Так нельзя! Нужно было тренироваться, готовиться… А не бросаться вперёд сломя голову.
— Кристина…
Она нежно поцеловала его.
— Ты инвалид… А я детдомовская и бывшая заключённая. Что с того? Мы друг другу подходим.
Фельдшер не подвёл. Его друг оказался тем самым лечащим врачом Андрея. Он передал рекомендации, несколько книг и подробные указания. Кристина вооружилась ими, словно рыцарь перед боем.
Иногда Андрей уставал, сердился, шептал:
— За что мне такое счастье? Ты молодая, красивая… А я — поломанный человек.
— А я — сирота, — отвечала она. — И что? Мы ведь вместе. Это главное.
Прошло полгода. Первый шаг. Второй. Потом третий. Андрей медленно, но уверенно учился снова ходить.
Однажды он сказал:
— Мне нужно в город. На один день.
— Поедем со мной! — предложила Кристина.
— Нет. Одному. Мне надо кое-что решить.
Сердце сжалось. Жена? Прошлое? Она молча кивнула:
— Хорошо…
Весь день она плакала, собрала вещи, решила уйти. Не смогла бы здесь остаться, зная, что он уехал к другой жизни. Но к вечеру услышала шум у калитки. Выглянула — машина. Из неё вышел Андрей с огромным букетом цветов в руках.
Кристина выбежала навстречу. Он протянул ей цветы, а потом — маленькую коробочку.
— Выходи за меня. Я сегодня подал на развод. Теперь мы можем начать всё заново. Только ты и я.
Кристина бросилась к нему, зарыдала от счастья. Они стояли у порога их общего дома, где когда-то встретились случайно. Но теперь — навсегда.