Тьма. Густая, плотная, безгранично глубокая. И вдруг — ярчайшая вспышка света, будто кто-то рассёк темноту острым лезвием. Карина попыталась открыть глаза, но веки не слушались — тяжёлые, как свинец. В голове пульсировала боль, отдавая в висках в такт сердцу.
— Кажется, она приходит в себя, — раздался чей-то приглушённый голос где-то рядом.
— Давление выровнялось, пульс стабильный, — ответил другой голос — мужской, спокойный и уверенный.
Карина снова собралась с силами и попыталась разлепить веки. На этот раз получилось — но резкий свет заставил её сразу же зажмуриться. Она медленно подняла руку, чтобы прикрыть глаза, и ощутила внезапную боль в запястье. На нём что-то было — холодное, металлическое, соединённое с трубкой капельницы.
— Пожалуйста, постарайтесь не двигаться, — произнёс кто-то рядом. — Вам сделали внутривенное вливание.
Она глубоко вздохнула и снова попробовала открыть глаза — на этот раз медленнее, давая зрению привыкнуть к освещению. Сначала всё расплывалось, но затем контуры стали четче: белый потолок, люминесцентные лампы, фигура в белом халате рядом с кроватью.
— Где я? — прошептала Карина, удивлённая собственному хриплому голосу.
— Вы в больнице, — ответила женщина, скорее всего медсестра. — Вы попали в аварию. Помните хоть что-нибудь?
Авария? Карина напрягла память. Обрывочные картинки мелькали перед глазами: дождь, скользкая дорога, яркие фары встречной машины, визг тормозов… и затем — пустота.
— Немного… Я ехала домой. Шёл дождь, — с трудом выговорила она.
— Верно, — кивнула медсестра. — Это было три дня назад. Вы были в бессознательном состоянии всё это время. Сейчас врач придёт, всё объяснит. А пока постарайтесь отдыхать.
Медсестра улыбнулась и вышла. Карина осталась одна, ошеломлённая мыслью: три дня без сознания… Три дня, которых больше нет в её жизни.
Палата была типичной больничной: белые стены, тумбочка с графином воды, капельница у изголовья. На стуле лежала её сумка — скорее всего, мама принесла. Карина попыталась сесть, но тело protestовало. Она оглядела себя: правая рука в гипсе, на левой — ссадины и синяки, нога тоже замотана в гипс. Осторожно коснувшись лица, она нащупала повязку на лбу и опухшую щеку. Зеркала поблизости не было, но чувствовала она себя явно не лучшим образом.
Дверь открылась, и вошёл высокий мужчина в белом халате с планшетом в руках.
— Добрый день, Карина. Я доктор Соколов. Как вы себя чувствуете? — мягко спросил он.
— Как будто меня сбила машина, — пробормотала она, пытаясь шутить, но голос был слишком слаб.
— По сути, вы сами въехали в дерево, пытаясь избежать столкновения, — ответил врач, просматривая записи. — Повезло, что обошлось переломами и сотрясением. Могло быть намного хуже.
— Когда я смогу выписаться? — спросила она.
— Не раньше чем через неделю. Нужно понаблюдать за состоянием головного мозга — сотрясение не шутка. Да и нога требует особого ухода, — пояснил доктор.
Карина вздохнула. Целая неделя в больнице казалась вечностью.
— Можно войти? — раздался голос из-за двери.
— Конечно, только не волнуйте пациентку, — ответил врач и вышел.
В комнату вошла стройная девушка с длинными светлыми волосами, собранными в хвост. В руках она держала букет цветов. Увидев её, Карина испытала странное чувство — словно знала эту женщину, но не могла вспомнить, кто она.
— Привет, родная! Как ты себя чувствуешь? — спросила незнакомка, ставя цветы в вазу.
— Нормально… Прости, а мы знакомы? — спросила Карина, стараясь вспомнить.
Женщина замерла, лицо её побледнело.
— Это я, Лена. Твоя сестра.
Карина нахмурилась. У неё никогда не было сестры. Она — единственный ребёнок в семье. Так было всегда.
— У меня нет сестры, — твёрдо ответила она. — Вы, должно быть, ошиблись палатой.
Лена замялась, потом поспешила в коридор. Через минуту она вернулась вместе с врачом.
— Карина, — начал доктор Соколов, — это действительно ваша сестра, Елена. Вы её не помните?
— Нет, — повторила Карина. — Я — Карина Волкова, мне 27 лет. Я архитектор в компании «Современные решения», живу в Москве на улице Гагарина. Мои родители — Анна и Сергей Волковы. Братьев или сестёр у меня никогда не было.
Доктор и Лена обменялись тревожными взглядами.
— Возможно, вы испытываете временную потерю памяти после сотрясения. Это не редкость. Со временем воспоминания вернутся, — мягко объяснил врач.
— Я не теряла память! — возразила Карина, чувствуя нарастающее беспокойство. — Я отлично помню свою жизнь!
— Карина, — заговорила Лена, беря её за руку, — твоя фамилия — Соболева. Ты журналист в «Московских новостях». Мы с тобой росли вместе. Я твоя старшая сестра.
Комната закружилась перед глазами. Это был кошмар. Или жестокая шутка. Но зачем кому-то издеваться над человеком, который только что очнулся после аварии?
— Я хочу видеть своих родителей, — сказала Карина, пытаясь сохранить самообладание.
Лена и доктор снова переглянулись.
— Карина… — начала Лена, голос дрожал. — Мама и папа погибли пять лет назад. В авиакатастрофе. Ты этого не помнишь?
Карина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Нет. Этого не может быть. Она разговаривала с матерью совсем недавно, они планировали день рождения отца…
— Нет… — прошептала она, отдернув руку. — Нет, это неправда. Они живы. Я говорила с мамой… перед аварией.
— Карина, — мягко, но настойчиво продолжил доктор, — возможно, у вас появились ложные воспоминания. После травмы головного мозга такое случается — мозг создаёт защитную реальность, более комфортную для психики.
— Я не сошла с ума! — вырвалось у неё, и по щекам покатились слёзы. — Я знаю, кто я! Я помню свою жизнь!
— Никто не говорит, что вы больны, — успокаивающе произнёс врач. — Это временно. Со временем всё изменится. Главное — наберитесь терпения.
— Я принесла кое-что, — тихо сказала Лена, расстегивая сумку. Она достала старый фотоальбом и положила его на кровать рядом с Кариной. — Может, это поможет тебе вспомнить.
Карина с недоверием посмотрела на альбом. Он словно излучал напряжение: то ли подтвердит её воспоминания, то ли разрушит их окончательно. С дрожащими пальцами она открыла первую страницу.
И застыла. На фотографии были две девочки лет четырнадцати: одна явно была она сама — в школьной форме, с косичками. Вторая — чуть старше, стройная, с длинными светлыми волосами. Они обнимались и широко улыбались перед камерой. Позади виднелся дом, который Карина безошибочно узнала как свой детский дом. Но при этом не могла вспомнить эту съёмку.
Она перевернула лист. Следующая фотография: семья из четырёх человек. Мужчина и женщина, и двое девочек — снова они, она и эта незнакомая ей Лена. Лица родителей… они были похожи на её маму и папу, но не совсем. Как будто чьи-то двойники или версии, слегка изменённые реальности.
— Это… это не мои родители, — прошептала Карина, хотя уверенность в её голосе уже начинала рушиться.
— Карина, — мягко произнесла Лена, — это наши родители. Их звали Михаил и Елена Соболевы. Я получила имя в честь мамы.
Карина молча продолжала перелистывать страницы. Одна за другой открывались фотографии жизни, которой, как она считала, у неё никогда не было: школьный выпускной, где она стоит с цветами в руках рядом с Леной; семейный отдых в горах; университетская церемония, где она получает диплом. И на каждом снимке — она, счастливая, настоящая, живущая чужую, но такую правдоподобную жизнь.
— Я не понимаю… — вымолвила она наконец, ощущая, как уходит почва из-под ног. — Я ничего этого не помню. Как такое вообще возможно?
— Мы уже говорили об этом, — вмешался доктор Соколов. — После травмы головного мозга мозг может создавать ложные воспоминания или стирать реальные события, заменяя их другими. Это защитный механизм психики.
— Но почему я должна была выдумать себе другую жизнь? — спросила Карина, закрывая альбом. — Что такого плохого случилось в моей настоящей жизни?
Лена вздохнула и заговорила тихо:
— Последние пять лет для тебя были невероятно тяжёлыми. После гибели родителей ты долго не могла прийти в себя. А потом был ещё развод…
— Развод? — удивлённо переспросила Карина. — Я была замужем?
— Три года, — кивнула Лена. — Вы официально развелись всего месяц назад. Это было очень болезненно.
Карина покачала головой. Ничего не имело смысла. Она не могла быть замужем. Её родители живы. Она уверена в этом.
— Дайте мне телефон, — попросила она решительно. — Я хочу позвонить маме.
Без лишних слов Лена протянула ей мобильный. Карина набрала знакомый номер. Сердце билось быстрее с каждым гудком.
— Абонент, которому вы звоните, временно недоступен или вне зоны действия сети, — сообщила механическая система.
Карина попробовала ещё раз. Результат тот же.
— Это ни о чём не говорит, — упрямо сказала она. — Возможно, у мамы разрядился телефон или она в командировке.
— Дай мне свой телефон, — потребовала Карина. — Я позвоню в свою компанию. Они подтвердят, что я действительно существую.
Лена молча передала устройство. Карина набрала номер «Современных решений», уверенная, что вот сейчас услышит голос секретаря, которая скажет: «Добрый день, Карина! Андрей Петрович вас ждёт».
— Здравствуйте, «Современные решения». Чем могу помочь? — прозвучал в трубке женский голос.
— Здравствуйте, это Карина Волкова. Мне нужно поговорить с Андреем Петровичем, моим руководителем.
Пауза.
— Простите, но у нас нет сотрудницы с таким именем, — ответила девушка. — Вы уверены, что набрали правильный номер?
Карина медленно опустила телефон. Земля уходила из-под ног. Она помнила своё рабочее место, коллег, проекты, над которыми трудилась. Как всё это могло быть фантазией?
— Дай-ка, — Лена забрала телефон и открыла новостное приложение. — Посмотри сюда.
На экране высветились статьи с заголовками о коррупции в городской администрации. Автор — Карина Соболева. Фотографии: она, только немного старше, с блокнотом в руках, с микрофоном, на фоне здания суда.
— Ты — одна из ведущих журналисток «Московских новостей». Твои материалы получили премию, — с гордостью добавила Лена.
Карина начала читать. Статьи были острыми, проникновенными. И стиль — это был её стиль. Только она писала так. Но она не помнила ни одной из этих статей.
— Не понимаю… — прошептала она, возвращая телефон. — Я архитектор. У меня диплом архитектурного факультета. Я всегда мечтала проектировать дома.
— Ты училась на журфаке МГУ, — мягко поправила Лена. — И закончила его с отличием. Твой диплом до сих пор хранится у меня дома.
Карина закрыла лицо руками. Это было слишком много. Как можно забыть целую жизнь и вместо неё жить воображаемую? Но если это была лишь иллюзия — почему тогда так много подробностей, запахов, ощущений?
— Мне нужно время… — сказала она устало. — Оставьте меня одну, пожалуйста.
— Конечно, — кивнул доктор Соколов. — Отдыхайте. Иногда память возвращается во сне. Это нормально.
Лена с тревогой посмотрела на сестру:
— Я зайду завтра. Всё будет хорошо, обещаю.
Когда они ушли, Карина осталась одна, глядя в потолок. Что, если всё это правда? Что если вся её прежняя жизнь — плод больного воображения, созданная мозгом, чтобы убежать от боли? Но как можно выдумать столько мелочей — вкус кофе по утрам, запах чертежей, голос матери, зовущий к столу?
Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить последний день перед аварией. Квартира, завтрак, дорога домой в дождь, скользкая дорога, яркий свет фар… и темнота.
Но что, если это был не конец дня, а начало нового мира? Что, если она действительно жила в другом теле, с другой семьёй, другой профессией?
Перед сном Карина успела подумать лишь об одном: что будет, если память вернётся полностью? Останется ли внутри неё хоть что-то от той жизни? Или она исчезнет, как дым после пробуждения?
Её разбудило солнце, просачивающееся сквозь щели в жалюзи. Она открыла глаза, ожидая увидеть больничную палату, белые стены, медицинскую капельницу. Но вместо этого перед ней предстала знакомая комната. Её комната. Потолок с маленькой трещиной в углу — давно собиралась вызвать мастера.
Карина села на кровати, сердце билось часто и тревожно. Осмотрела руки — никаких следов переломов, ссадин, гипса. Коснулась лица — ни шрамов, ни повязок. Поднявшись, она сделала несколько шагов — ноги не болели. Все было в порядке.
— Это был сон… просто сон, — прошептала она, чувствуя, как на глазах выступают слёзы облегчения.
Подойдя к окну, она раздёрнула занавески. За окном — весна, солнце, первые листочки на деревьях, ясное голубое небо. Ни намёка на дождь. Ни намёка на аварию.
Карина схватила телефон и набрала мамин номер. Гудки прозвучали, и через пару секунд раздался знакомый голос:
— Привет, деточка! Ты рано сегодня. Что-то случилось?
— Мамочка… — прошептала Карина, и слёзы полились сами собой. — Я так рада тебя слышать. Я так тебя люблю.
— И я тебя люблю, милая, — ответила мама, немного растерянно от такой неожиданной волны чувств. — Ты как? Всё хорошо?
— Да-да, просто мне приснился странный сон, — пояснила Карина. — Я видела, будто вы с папой… что-то ужасное случилось, и вся моя жизнь была совсем другой. Я будто жила чужой жизнью — другая профессия, другая семья…
— Бедная моя, — ласково сказала мама. — Иногда сны бывают такими живыми, что кажется — это правда. Но мы с папой здоровы и целы. Так что приходи к обеду, как всегда.
— Конечно, приду! — твёрдо ответила Карина. — Не пропущу ни за что на свете.
Повесив трубку, она почувствовала непреодолимое желание проверить, всё ли действительно на месте. Она набрала номер компании.
— Добрый день, «Современные решения», — раздался знакомый голос секретаря.
— Здравствуйте, это Карина Волкова из отдела проектирования. Могли бы вы соединить меня с Андреем Петровичем?
— Конечно, Карина, одну минуту!
Через пару секунд прозвучал голос её руководителя:
— Привет, Карина! Ты сегодня вовремя? У нас через два часа презентация торгового центра.
— Буду вовремя, Андрей Петрович, — ответила она, чувствуя, как внутри всё потеплело. — Просто хотела уточнить время встречи.
Повесив трубку, Карина начала собираться на работу, но делала это иначе, чем обычно. Не спеша, savourя каждый момент: вкус утреннего кофе, аромат любимого шампуня, мягкость ткани своей блузки. Всё казалось таким настоящим — таким драгоценным.
Открыв шкаф, она задержалась на секунду, словно ожидая увидеть что-то необычное. Но там были только её вещи — те самые юбки, платья, блузки, которые она сама выбирала и любила носить. Никаких следов чужой жизни.
По пути на работу она решила пройтись. Хоть обычно ездила на машине, сегодня ей хотелось прочувствовать город. Солнце ласкало лицо, деревья радовали первыми листочками, люди спешили куда-то — и даже эта суета теперь казалась ей частью чего-то большего. Жизни.
Мимо проходя мимо газетного киоска, Карина купила «Московские новости» — газету, где, согласно её сну, она работала журналисткой. Листая страницы, она не нашла своего имени, но лишь улыбнулась. Карина Соболева осталась во сне. А её настоящее имя — Волкова — было здесь, в реальности.
День в офисе был обычным: совещания, проекты, обсуждения. Но для Карины всё стало иначе. Она замечала детали: как Сергей увлечённо чертит новый план, как внимательно слушает молодая практикантка Маша, как Елена Дмитриевна аккуратно подправляла документы. Эти мелкие, прежде незаметные моменты вдруг стали бесценными.
После успешной презентации Андрей Петрович предложил всем вместе отметить успех в кафе рядом с офисом. Раньше Карина почти всегда отказывалась, сославшись на дела. Сегодня же с радостью согласилась.
— За команду и за новый проект! — произнёс он тост.
— И за то, что мы все здесь, живые и вместе, — добавила Карина, поднимая бокал с соком. — За нашу жизнь.
Вечером, возвращаясь домой, она решила позвонить подруге Наташе, с которой давно не виделась.
— Каринка? — удивилась та. — Что-то случилось?
— Нет, просто скучаю. Может, встретимся на выходных?
Они договорились, и Карина почувствовала внутри тёплую волну благодарности. Этот сон, пусть и страшный, научил её ценить каждую минуту. То, что раньше воспринималось как должное — родители, друзья, работа — вдруг стало важнее всего.
Сидя вечером на балконе с чашкой чая и наблюдая за закатом, Карина думала обо всём, что с ней произошло. Возможно, это был просто сон. А может быть, это был подарок судьбы — возможность взглянуть на свою жизнь со стороны и понять, как много в ней хорошего.
— Спасибо, — прошептала она, не зная, кому именно — возможно, Вселенной или самой себе. — Спасибо за мою жизнь.
На следующее утро, проезжая по дороге, где в её сне случилась авария, она заметила дерево у обочины. Остановившись, вышла из машины и подошла ближе. Провела рукой по его стволу. Это могло быть то самое дерево… или просто одно из многих. Но для неё оно стало символом.
— Я выбираю эту жизнь, — тихо сказала она. — Мою настоящую жизнь. И буду проживать каждый её день до последней капли.
Карина вернулась в машину и поехала дальше. Впереди был новый день, полный возможностей, людей, мелких радостей — того самого простого и невероятного счастья, которое легко потерять, но трудно заменить. И сегодня она приняла решение — принимать этот мир таким, какой он есть, и беречь его.