Это был серый вторник зимы 2011 года. Обеденный час в закусочной Марлен только что закончился, оставив после себя лишь гул холодильника и тихий звон кофейных чашек. Марлен Картер вытирала стойку, когда дверь открылась, впустив порыв ледяного ветра. На пороге появились две фигуры: подросток с худым лицом и в поношенных кроссовках, неся на спине маленькую девочку. … Read more
Голос Эдварда Хоторна разорвал тишину, словно молоток о стекло. Он остановился в дверях главной спальни, высокий и напряжённый от злости, неверие выжжено на каждом резком контуре его лица. Плащ был насквозь промокший, но он не обращал на это внимания. Всё его внимание было направлено на женщину в кровати — Майю Уильямс. Она резко села, сердце … Read more
Я стояла на кухне, руки в мыльной пене, пока наверху в бальном зале гости смеялись. Для них я была всего лишь прислугой. Они не знали, что весь этот особняк принадлежит моему мужу… и что я вот-вот преподам им самый дорогой урок в их жизни. Если вас когда-либо недооценивали или относились к вам несправедливо, эта история … Read more
Тихий кабинет женской консультации пахл антисептиком и старыми книгами. За окном хмуро моросил осенний дождь, заливая серой акварелью улицы города. Анна сидела на жестком стуле, сжимая в ледяных пальцах кожаную сумочку, подаренную матерью на окончание школы. Казалось, с той поры прошла целая вечность. — Где Вы раньше были? — голос врача был не грубым, а … Read more
Первое, что почувствовала София, выйдя из машины, — это запах. Стойкий, пронзительный, незнакомый. Горьковатый дымок из печной трубы смешивался со сладковатым ароматом перепревших яблок из старого сада и едким духом свежего навоза. Он был осязаем, как стена, и София инстинктивно сжалась, обхватив себя тонкими руками в элегантном кашемировом пальто. Этот запах был полной противоположностью ее … Read more
Мир Томаса М. рухнул в тот самый миг, когда его взгляд остановился на маленьком золотом кулоне, свисающем с грязной шеи уличного мальчишки. Его руки задрожали так сильно, что он едва не выронил телефон, а сердце забилось так, словно его ударило током. Это ожерелье… Этого просто не могло быть. — София… — прошептал он, называя имя … Read more
Большую часть времени пентхаус Эдварда Гранта походил скорее на музей, чем на дом: безупречный, холодный, безжизненный. Его девятилетний сын Ноа не двигался и не говорил уже много лет. Врачи опустили руки. Надежда угасла. До того тихого утра, когда Эдвард вернулся раньше обычного и стал свидетелем невозможного: его домработница Роза танцевала с Ноа. И впервые за … Read more
Санитарка, женщина с усталым, обветренным лицом и глазами, потухшими от ежедневного лицезрения чужих страданий, неловко переложила прозрачную сумку Алисы из одной натруженной руки в другую. Полиэтилен хрустнул, нарушая гробовую тишину лифта. В сумке, как насмешка, пёстрым пятном выделялись детские вещички – крошечный розовый комбинезон с зайчиками, распашонка с вышивкой «Я мамино счастье», и белая с … Read more
Осенний воздух в поселке Лесная Слобода был густым, сладким и обжигающе холодным. Он пах прелой листвой, дымом из печных труб и той особой, вневременной тишиной, которая обволакивает душу, как старое, доброе одеяло. Ольга приехала сюда, в свое давно покинутое гнездо, навестить родителей. Вернее, их молчаливые мраморные свидетельства на холме у церкви. Поправить оградку, подкрасить звездочки, … Read more
Она пришла в этот мир под шепот осуждения и тяжкий вздох стыда. Её рождение не было благословенным – оно было плодом того, что в глухих деревнях с каменными лицами называли «греховной любовью». Её мать, Василиса, была местной диковинкой, красотой, от которой сходили с ума все окрестные женихи. Но сердце её оказалось строптивым и непокорным. Оно … Read more