Когда я приехал в больницу забрать жену и новорожденных близнецов, меня охватила боль: Сьюзи не было, осталась только загадочная записка. Пока я заботился о детях и пытался понять правду, я открыл темные секреты, которые разорвали мою семью.
Когда я ехал в больницу, воздушные шары покачивались на переднем сиденье. Моя улыбка не покидала меня. Сегодня я забирал домой своих девочек!
Я не мог дождаться, когда увижу лицо Сьюзи, когда она увидит детскую, приготовленный ужин, фотографии, которые я оформил для камина. Она заслуживала радости после девяти долгих месяцев с болями в спине, утренними тошнотиками и бесконечным вмешательством моей навязчивой матери.
Это было воплощение всех наших мечт.
Я помахал медсестрам на стойке, спешащим к комнате Сьюзи. Но когда я открыл дверь, то застыл от удивления.
Мои дочери спали в своих люльках, но Сьюзи не было. Я подумал, что она, может быть, вышла на свежий воздух, но затем увидел записку. Я разорвал её, руки дрожали.
“Прощай. Заботься о них. Спроси у своей матери, ПОЧЕМУ она сделала это со мной.”
Мир расплылся, когда я перечитал её. И снова перечитал. Слова не менялись, не превращались в что-то менее ужасное. Холодок пробежал по коже, будто замораживая меня на месте.
Что это значит? Почему она… нет. Это не могло происходить. Сьюзи была счастлива. Она была счастлива. Разве нет?
В комнату вошла медсестра с планшетом. “Доброе утро, сэр, вот ваш выписной лист —”
“Где моя жена?” — перебил я.
Медсестра замерла, кусая губу. “Она выписалась сегодня утром. Сказала, что вы знаете.”
“Она… куда ушла?” — я заикался, держа записку. “Она что-то сказала? Была ли она расстроена?”
Медсестра нахмурилась. “Она казалась нормальной. Просто… молчаливой. Вы хотите сказать, что не знали?”
Я покачал головой. “Она ничего не сказала… просто оставила мне эту записку.”
Я вышел из больницы в полусознательном состоянии, держал своих дочерей, сжимая записку в руке.
Сьюзи ушла. Моя жена, моя партнерша, женщина, которую я думал, что знаю, исчезла без предупреждения. У меня остались только две маленькие девочки, разрушенные планы и эта зловещая записка.
Когда я припарковался у дома, моя мама, Мэнди, ждала на крыльце, улыбаясь и держа в руках кастрюлю. Запах сырного картофеля наполнил воздух, но он не мог успокоить бурю внутри меня.
“О, давайте посмотрим на моих внучат!” — воскликнула она, отложив кастрюлю в сторону и поспешив ко мне. “Они красивые, Бен, абсолютно красивые.”
Я отступил, защищая автокресло. “Еще не время, мама.”
Её лицо помрачнело, на лбу возникла морщинка. “Что случилось?”
Я протянул ей записку. “Вот что случилось! Что ты сделала с Сьюзи?”
Её улыбка исчезла, и она взяла записку дрожащими пальцами. Её бледно-голубые глаза пробежались по словам, и на мгновение она выглядела так, как будто вот-вот упадет в обморок.
“Бен, я не знаю, что это значит,” — ответила мама. “Она… она всегда была эмоциональной. Может быть, она —”
“Не ври мне!” — слова вырвались из меня, мой голос эхом отразился от стен крыльца. “Ты никогда её не любила. Ты всегда находила способы подрывать её, критиковать её —”
“Я всегда пыталась помочь!” — её голос сорвался, слёзы покатились по щекам.
Я отвернулся, желудок сжался. Я не мог больше доверять её словам. Всё, что произошло между ними, заставило Сьюзи уйти. А теперь мне оставалось только собирать осколки.
Той ночью, уложив Кэлли и Джессику в кроватки, я сидел за кухонным столом, держа записку в одной руке и виски в другой. Протесты моей матери звучали в ушах, но я не мог позволить им затмить вопрос, который постоянно вертелся в моей голове: что ты сделала, мама?
Я думал о семейных собраниях и мелких колкостях, которые моя мать всегда подбрасывала в сторону Сьюзи. Сьюзи смеялась, но теперь я видел, как эти слова ранили её.
Я начал копать, как в буквальном, так и в метафорическом смысле.
Моя печаль и тоска по исчезнувшей жене усиливались, когда я перерывал её вещи. Я нашел её шкатулку с украшениями в шкафу и отложил её в сторону, заметив, как из-под крышки выглядывает листок бумаги.
Когда я открыл его, я обнаружил письмо к Сьюзи, написанное рукой моей матери. Моё сердце забилось быстрее, когда я прочитал:
“Сьюзи, ты никогда не будешь достаточно хороша для моего сына. Ты поймала его этой беременностью, но не думай, что ты можешь меня обмануть. Если ты заботишься о них, уйди, прежде чем ты разрушишь их жизни.”
Моя рука задрожала, и я уронил письмо. Это было оно. Это была причина, по которой она ушла. Моя мать уничтожала её за моей спиной. Я снова проиграл в памяти каждое взаимодействие, каждое мгновение, которое я считал безобидным. Как же я был слеп?
Было почти полночь, но я не заботился. Я пошел в гостевую комнату и стал стучать в дверь, пока мама не открыла её.
“Как ты могла?” — я помахал перед её лицом письмом. “Все это время я думал, что ты просто излишне заботишься, но нет, ты унижала Сьюзи годами, правда?”
Её лицо побледнело, когда она прочитала письмо. “Бен, послушай меня —”
“Нет!” — перебил я. “Послушай меня. Сьюзи ушла из-за тебя. Потому что ты заставила её почувствовать себя никчемной. А теперь она ушла, а я здесь, пытаясь растить двух детей в одиночку.”
“Я просто хотела защитить тебя,” — шепотом сказала она. “Она была недостаточно хороша —”
“Она мать моих детей! Ты не можешь решать, кто достаточно хорош для меня или для них. Ты больше не будешь жить здесь, мама. Собирай вещи. Уходи.”
Теперь её слёзы катились свободно. “Ты не думаешь, что это правильно.”
“Думаю,” — ответил я, холодный, как сталь.
Она открыла рот, чтобы возразить, но остановилась. Видимо, в моих глазах она увидела, что я не блефую. Она ушла через час, её машина скрылась вдалеке.
Следующие недели были адом.
Между бессонными ночами, грязными подгузниками и бесконечным плачем (иногда детей, иногда моим) мне едва хватало времени на мысли.
Но каждое тихое мгновение снова и снова приносило мне воспоминания о Сьюзи. Я связался с её друзьями и семьей, надеясь на малейший намёк, где она может быть. Никто не слышал о ней. Но одна из её подруг, Сара, немного замешкалась, прежде чем заговорить.
“Она говорила, что чувствует себя… в ловушке,” — призналась Сара по телефону. “Не из-за тебя, Бен, а из-за всего. Беременность, твоя мама… Она как-то сказала мне, что Мэнди говорила, что близнецы были бы лучше без неё.”
Нож вонзился глубже. “Почему она не сказала мне, что мама говорит ей такие вещи?”
“Она боялась, Бен. Она думала, что мама может настроить тебя против неё. Я говорила ей поговорить с тобой, но…” — голос Сары сдернулся. “Извини. Мне следовало бы настоять.”
“Ты думаешь, она в порядке?”
“Я надеюсь,” — тихо сказала Сара. “Сьюзи сильнее, чем она думает. Но, Бен… продолжай искать её.”
Прошли недели, а затем месяцы.
Однажды днём, когда Кэлли и Джессика спали, мой телефон вибрировал. Это было сообщение с неизвестного номера.
Когда я открыл его, дыхание перехватило. Это было фото Сьюзи, она держала близнецов в больнице, её лицо было бледным, но спокойным. Под фото было сообщение:
“Я бы хотела быть такой матерью, какой они заслуживают. Надеюсь, ты меня простишь.”
Я сразу же позвонил на этот номер, но вызов не прошел.
Я написал ответ, но мои сообщения тоже не дошли. Казалось, я кричал в пустоту. Но фото возродило во мне решимость. Сьюзи была там. Она была жива, и хотя она явно всё ещё находилась в плохом месте, часть её всё ещё тосковала по нам. Я никогда не сдамся.
Прошел год без следов или подсказок, где может быть Сьюзи. Первый день рождения близнецов был горько-сладким. Я вложил всё в их воспитание, но тоска по Сьюзи не покидала меня.
Тем вечером, когда девочки играли в гостиной, раздался стук в дверь.
Сначала я подумал, что мне это снится. На пороге стояла Сьюзи, держа маленький подарочный пакет, её глаза были полны слёз. Она выглядела более здоровой, её щеки стали полнее, а осанка увереннее. Но грусть всё ещё скрывалась за её улыбкой.
“Прости,” — прошептала она.
Я не думал. Я потянул её в свои объятия, крепко держал, как мог. Она рыдала на моем плече, и в первый раз за год я почувствовал себя целым.
В последующие недели Сьюзи рассказала мне, как послеродовая депрессия, жестокие слова моей матери и её чувства недостаточности переполнили её.
Она ушла, чтобы защитить близнецов и вырваться из спирали самоненависти и отчаяния. Терапия помогла ей восстанавливаться, шаг за шагом.
“Я не хотела уходить,” — сказала она однажды вечером, сидя на полу в детской, пока девочки спали. “Но я не знала, как остаться.”
Я взял её за руку. “Мы разберемся. Вместе.”
И мы действительно справились. Это было нелегко — восстановление никогда не даётся просто. Но любовь, стойкость и совместная радость от того, как растут Кэлли и Джессика, стали тем, что позволило нам восстановить то, что мы едва не потеряли.