— Юля, ты уверена, что хочешь это сделать? — Сергей смотрел на неё с беспокойством, пока они сидели в его офисе.
— У меня нет выбора, Серёж. Я не могу больше терпеть эти постоянные упрёки и давление. Это моя квартира, моя жизнь. Я должна защитить себя.
Сергей кивнул, понимая её решимость. Он знал, что Юля прошла через многое, чтобы добиться своего. Квартира, которую она купила своими силами, стала символом её независимости. Но теперь эта независимость оказалась под угрозой.
— Хорошо, я помогу тебе. Мы соберём все документы и подготовимся к суду. Ты не одна, Юля. Мы справимся.
***
Дверь с характерным скрипом закрылась — Борис вернулся. Юля, вытирая руки о полотенце, вышла из кухни и застыла в дверном проёме, как будто почувствовала, что что-то не так. Муж стоял в прихожей с таким выражением лица, что казалось, это не он, а кто-то другой. Тот, кто не мог найти слов и не знал, как дышать.
— Что-то случилось? — осторожно спросила Юля, подходя ближе. Голос её был мягким, но напряжённым, как струна, готовая вот-вот лопнуть.
— Мама просила передать… она хочет поговорить. Сегодня приедет, — Борис снял обувь и, избегая её взгляда, прошёл в комнату. Шаги были тихими, будто он старался не нарушить что-то важное, что висело в воздухе.
Юля выдохнула. За два года брака она привыкла не задавать лишних вопросов. Она научилась не вникать в то, что её муж никогда не решался сказать прямо. Особенно когда речь шла о его матери. Свекровь, Ольга Владимировна, всегда «просила поговорить», и после таких разговоров никогда не оставалось ничего хорошего.
В прошлом она рассказала Юле, что «приличная женщина» не должна работать, если у неё есть муж. И ещё пыталась всучить ей пару разряженных детей, потому что «что подумают люди». Боже, как же это уже начинало надоедать.
— Борь, может, хоть что-то скажешь? — Юля присела на подлокотник кресла, наблюдая, как муж нервно бродит по комнате, будто его руки не знали, куда податься.
— Не знаю, сама не понимаю. Мама сказала, что это важный семейный вопрос, — сказал Борис с тенью отчаяния в голосе. Он говорил это тихо, словно оправдываясь перед собой.
Юля покачала головой. Вопросы семьи у Ольги Владимировны всегда возникали, как по расписанию. Когда свёкор умер, Борис был ещё подростком. И вот с тех пор она полностью ушла в заботы о нём. Возможно, потому Борис и не знал, как принимать решения. Он всегда оглядывался на мать. Юля понимала это, но с каждым днём это становилось всё сложнее.
— Ладно, — Юля вздохнула и вернулась на кухню. — Будем ждать.
Ольга Владимировна приехала ровно к ужину. Юля как раз накрывала на стол. Традиция осталась с тех пор, когда она жила одна — готовить что-то лёгкое. Сегодня на столе был овощной салат и запечённая рыба.
— Это всё? — Ольга Владимировна села за стол, уставившись на блюда, словно решала, что с ними делать. — Боря, ты же после работы голодный. Тебе нужно нормально поесть.
— Мам, всё в порядке, — Борис опустил взгляд в тарелку, явно не желая продолжать разговор.
Ольга Владимировна, не обращая внимания на его молчание, как всегда, села, поставив руки на колени.
— Вот именно поэтому я и пришла, — сказала она, застыв, как статуя, и даже не пытаясь скрыть свою уверенность. — Я пришла поговорить о том, как вы живёте.
Юля почувствовала, как внутри что-то сжалось. Она машинально одёрнула скатерть, стараясь расправить невидимые складки. В воздухе повисло странное ощущение. Казалось, что что-то давно уже должно было случиться. И вот оно случилось.
— Я вчера встретила Веру Павловну, — свекровь сделала паузу, глядя в глаза Юле, как бы подбираясь к сути. — Знаешь, она юрист. Мы с ней очень интересно поговорили… о семейном праве.
— О чём? — Юля подняла глаза и попыталась собраться, чтобы не выдать себя. Слова у неё словно застряли в горле.
— О правах супругов на имущество. Ты ведь знаешь, Юлечка, что по закону муж имеет право на долю в квартире жены? При определённых условиях, конечно.
Юля замерла. Вилка в руке затвердела. Что за чёрт? Как этот разговор мог вообще начаться? Она-то точно знала, что квартиру купила ещё до знакомства с Борисом. Что за бред?
— Ольга Владимировна, я не совсем понимаю, к чему этот разговор, — Юля сдерживала себя, но её голос всё равно дрожал. Она зажала ладонь в кулак, но почувствовала, как её нервирует это поведение.
— А к тому, дорогая, что пора думать о будущем семьи. Борис здесь живёт, он же платит за коммуналку…
— Половину платит, — не выдержала Юля, и её слова вырвались с раздражением. — А ипотеку я выплачивала сама. И до брака.
— Вот как раз об этом я и хочу поговорить, — свекровь, не обращая внимания на напряжение в голосе Юли, достала из сумки несколько листов бумаги. — Вера Павловна объяснила, что если муж участвует в расходах на содержание квартиры, то у него есть право претендовать на долю. Я считаю, Борис должен подать заявление…
— Какое заявление? — Юля почувствовала, как холод начинает пробегать по её спине. Руки начали дрожать. Она вся сжалась.
— В суд, конечно, чтобы официально закрепить его права на жильё. Борюша, покажи ей документы, которые мы подготовили.
Борис потянулся к папке. Даже не взглянув на Юлю. Она не могла поверить своим глазам. Он готов был судиться с ней за квартиру? За ту самую квартиру, которую она купила, заработав сама, вложив свои силы и деньги?
— Я посоветовалась с юристом, — продолжала Ольга Владимировна, не замечая, как Юля теряет самообладание. — Она сказала, что шансы хорошие. Ведь вы два года в браке, а Борис давно здесь живёт.
— Подожди, — Юля резко повернулась к мужу. — Ты знал об этом? Ты готовил документы в суд за моей спиной?
— Юль, ну пойми… — Борис говорил тихо, как всегда, когда не знал, что сказать. — Мама говорит, так будет правильно. Для семьи…
— Для семьи?! — Юля вскочила из-за стола, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — А то, что я сама платила ипотеку, экономила, чтобы купить эту квартиру — это как, для семьи было?
— Юлечка, не надо так нервничать, — Ольга Владимировна покачала головой, как если бы она объясняла элементарные вещи. — Мы же просто хотим соблюсти закон. Вера Павловна сказала…
— Знаете что? — Юля развернулась, шагая к телефону. — Сейчас мы выясним, что на самом деле говорит закон.
***
Юля дрожащими пальцами набирала номер Сергея. Он был старым знакомым, ещё с тех времён, когда она работала в одной компании. Не раз он выручал её, когда ей нужно было юридическое мнение. Всё в её жизни всегда как-то шло своим чередом, а вот в этом, с Борисом и его матерью, она совсем не знала, как поступить.
— Серёж, привет! Извини, что поздно, но мне нужно срочное мнение… — она сразу же без всяких предисловий бросила.
После звонка с юристом Юля немного успокоилась. Сергей, как и следовало ожидать, подтвердил её сомнения: всё, что было до брака, остаётся её личным имуществом, если не было никаких соглашений с мужем. Стало чуть легче, но только чуть.
— Ну что? Что сказал Сергей? — Ольга Владимировна, сидя напротив Юли, нетерпеливо постукивала пальцами по столу. Она всегда это делала, когда что-то ей было важно.
— Он сказал, что мы увидимся в суде, — Юля повернулась к свекрови и посмотрела ей прямо в глаза. — Раз уж вы так хотите этого.
Две недели тянулись медленно, как будто в их жизни стояла какая-то тень, не дающая свету проникнуть в их дом. Юля почти не разговаривала с Борисом. Он всё пытался говорить о каких-то семейных ценностях, о будущем, но каждый раз, как только начинал, замолкал под её взглядом. Он не понимал или не хотел понимать, что его мать уже перешла все возможные границы.
День слушания выдался такой же, как её настроение — серый и хмурый. У входа в здание суда Юля увидела Сергея. Он был для неё единственным человеком, кому она могла довериться в этой ситуации, и он согласился представлять её интересы. Поднимаясь по ступенькам, она заметила Бориса с Ольгой Владимировной. Они стояли у дверей зала заседаний, готовые к своей игре, а Юля почувствовала, как её сердце сжалось.
— Значит, всё-таки решила судиться с родной семьёй? — Ольга Владимировна, как всегда, подалась вперёд, надув губы, посмотрела на Юлю с укором. — Борюша, я же говорила, что она не думает о твоём благополучии.
Юля молчала. Молча сжала в руках папку с документами — все чеки, платёжки, договор ипотеки. Пять лет её жизни, вложенные в эту квартиру. Это было её, только её. Борис, его мать — всё это она пережила как тяжёлый груз, а теперь они решили забрать её труд.
Заседание началось ровно в десять. Судья, немолодая женщина с усталым выражением лица, сидела за столом и внимательно изучала поданные документы, как будто даже её взгляд устал от всей этой истории.
— Итак, — судья подняла глаза от бумаг. — Истец утверждает, что имеет право на долю в квартире, принадлежащей супруге. На чём основано это требование?
Ольга Владимировна села ровно, выпятила грудь и сразу же, как будто это было предсказуемо, начала:
— Ваша честь, мой сын с самого начала поддерживал Юлию в её стремлении купить квартиру. Морально помогал, давал советы. Они тогда уже встречались…
Сергей решительно перебил её:
— Простите, но когда была куплена квартира, Юлия и Борис даже не были знакомы. У меня есть документы, подтверждающие дату погашения ипотеки и свидетельство о браке. Разница — больше года.
Судья кивнула, делая пометки. Юля почувствовала, как сердце немного расслабилось. Она не была одна.
Судья обратилась к Борису:
— Борис Александрович, вы участвовали в выплатах по ипотеке?
— Н-нет, но я платил за коммунальные услуги… Половину.
— То есть вы оплачивали текущие расходы как член семьи, проживающий в квартире? — уточнила судья, поднимая взгляд.
— Да! — воскликнула Ольга Владимировна, явно радуясь, что её сын хоть как-то участвует. — И не только это! Борюша делал ремонт, покупал мебель…
Сергей перебил её, как только она начала набирать обороты:
— Прошу прощения, но все чеки за ремонт и мебель также сохранились. Их оплачивала Юлия.
Юля почувствовала, как её сердце ёкнуло. Она почти забыла, сколько ей стоило всё это: и ремонт, и мебель, и эти тяжёлые три года, когда она, не жалуясь, сама растягивала финансы, чтобы погасить ипотеку.
Судья внимательно изучала документы. В зале стояла гробовая тишина, лишь шелест бумаг нарушал её.
— У суда есть вопрос к истцу, — наконец, произнесла судья. — На каком основании вы считаете возможным претендовать на имущество, приобретённое супругой до брака?
Ольга Владимировна не могла упустить момент:
— Ваша честь, семья — это общность. Борис заботится о Юле, создаёт условия для её работы. Разве это не вклад? Разве не заслуживает он доли в семейном имуществе?
Судья, не спеша, прокомментировала:
— Семейным является имущество, нажитое в браке. В данном случае квартира была приобретена истицей до брака, за счёт собственных средств. Суд не находит оснований для удовлетворения иска.
Ольга Владимировна попыталась было что-то сказать, но судья её перебила:
— Решение будет готово в течение пяти дней. Заседание окончено.
Юля сжала кулаки. Она не знала, что будет делать дальше, но хотя бы сейчас она почувствовала, что она снова на своей стороне.
***
Юля сидела за столом, бумаги в руках превращались в бессмысленные листы. Она выиграла. Суд признал её права. Квартира осталась за ней. Но какова цена этого выигрыша? Что она получила в итоге? Ничего. Нет ни семьи, ни прежнего мужа, ни той уверенности, что всё ещё можно наладить. Вся её жизнь, оказывается, вонзилась в этот суд, как нож в сердце. Она это понимала. И сердце было теперь пустым, как эти её бумаги.
— Поздравляю, — сказал Сергей, его голос звучал как-то по-другому, будто он не знал, как реагировать на её победу. — Хотя, наверное, не с чем поздравлять.
Юля кивнула. Что тут сказать? Ведь они оба понимали, что победа — это не радость. Это просто конец. Разговор прервался, тишина повисла в воздухе. Юля шагала по коридору, и в глазах её не было ничего, кроме пустоты.
— Ты что, с ума сошла?! — услышала она голос Ольги Владимировны. Это было не возмущение, а больше упрёк, укор. — Ты что, правда решила судиться с нами?
Юля ничего не ответила. Просто молча вышла из зала. Борис стоял у дверей, опустив голову, и не мог ничего сказать. Словно его не было здесь вообще. Юля почувствовала, как холодок пробежал по спине. Он уже не был её мужем. Всё. Конец.
Её мысли были такие же смазанные, как те капли дождя на стекле машины, когда она ехала домой. Сергей молчал. Он ничего не спрашивал, не комментировал. Было как-то легче, когда никто не пытался что-то объяснить.
Когда Юля вернулась в свою квартиру, она не ожидала ничего особенного. Тишина. Борис уехал сразу после подачи иска. Даже не удосужился остаться. Она прошлась по квартире, остановилась у полки, которая теперь висела не так уж и криво. Смешно, как на этом деле всё было построено. На мелочах.
Телефонный звонок. Борис. Её сердце дёрнулось. Она не брала трубку. Но через пару минут её всё-таки достал этот звонок.
— Юль, можно я приеду? Поговорить надо.
Она посмотрела на экран. Странное чувство, всё равно ответила:
— Приезжай. Ты же ещё не забрал свои вещи.
Через час он стоял в прихожей. И всё было так странно. Борис, который был частью её жизни, теперь стал чужим человеком, который не знал, что сказать.
— Юль, я… Извини. Я не должен был…
Юля прислонилась к стене, скрестив руки на груди. В её глазах не было ни боли, ни ненависти, только эта странная безразличность, которая на самом деле была её спасением.
— Что именно? Не должен был подавать на меня в суд? Не должен был слушать маму? Или не должен был врать мне?
— Всё вместе, наверное, — Борис опустил голову. — Мама сказала, что так будет правильно, что для семьи…
— Для семьи? — Юля засмеялась, горько. — А ты не подумал, что семья — это не только слова? Это доверие. Это когда не пытаешься отобрать у жены её собственность!
— Я не хотел отбирать! — Борис дёрнулся. — Просто мама говорила…
— Вот именно, — перебила её Юля. — Всегда мама. Знаешь, я долго думала. И решила: нам лучше развестись.
— Что?! — Он побледнел. — Юль, ну ты чего? Подумаешь, суд… Мы же выиграли, всё осталось как было…
— Дело не в суде. Дело в том, что ты предал меня. Ты не стал на моей стороне, ты даже не попытался защитить меня от её нападок.
Юля отвернулась к окну. За стеклом дождь. Дождь, который не даёт закончить этот разговор, не даёт отпустить эти мысли. Она чувствовала, как мир вокруг теряет свою чёткость, растворяется в водной пелене.
— А как я мог пойти против мамы? Она же желает мне добра…
Юля резко повернулась к нему. У неё больше не было сил.
— Желает добра? Ей плевать на твоё добро! Она просто не может смириться с тем, что я независима от вас обоих. Что у меня есть своя жизнь, своя квартира!
— Юля…
— Нет, Борис. Я всё решила. Завтра подаю заявление на развод.
На следующий день Юля подала документы на развод. Ольга Владимировна, конечно, не преминула пустить слухи и помчалась к её дому, но Юля не открыла. Только короткое сообщение: «Все вопросы — через юриста.»
Развод был быстрым, безболезненным. Борис молча подписал бумаги в ЗАГСе. Свекровь не пришла. Она, видимо, поняла, что её вмешательство только осложняет всё. Возможно, она уже смирилась. Возможно, нет.
Юля стояла у окна своей квартиры, этой квартиры, которую она купила сама, своими силами. Внизу жизнь шла, мамы гуляли с детьми. Юля взглянула на них, и в её сердце не было места ни радости, ни сожалению. Всё потеряло свой смысл, а после всего этого она не могла понять, что будет с её жизнью дальше. Слишком много боли, слишком много предательства.
Зазвонил телефон — это был Сергей.
— Как ты?
— Нормально. — Юля помолчала. — Знаешь, я думала, что будет хуже.
— Ты молодец. Отстояла своё право быть собой.
— Да. Только вот семьи больше нет.
— Зато есть самоуважение. И квартира.
Юля тихо рассмеялась. В этот момент ей показалось, что в её жизни, наконец, может быть место для чего-то нового.
— И квартира. Знаешь, я тут подумала… Может, наконец сделать тот ремонт, о котором так давно мечтала? Одна. Без свекрови с её советами и без колебаний мужа.
— Отличная идея.
Дождь прекратился. И в небесах появилась радуга, странный символ этого нового начала. Природа сама утверждала, что конец и начало — это всего лишь две стороны одной медали.
Зазвонил телефон. Борис.
— Мама просит прощения. Говорит, что погорячилась…
Юля не ответила. Просто удалила сообщение. Мосты не нужно восстанавливать, если они уже сгорели.