Елена Андреевна пристально всматривалась в черты лица своего сына. «Что происходит с тобой, Максимка? Ты стольким помог обрести здоровье, а сам не стремишься выздороветь?» — размышляла она. Максим неподвижно лежал, плотно сомкнув веки. Лицо его оставалось абсолютно безмятежным, ни один мускул не выдавал эмоций.
Для Максима Петровича подготовили индивидуальную палату. И причина была не в каком-то особом положении, хотя… В определённом ракурсе он действительно представлял ценность для медучреждения. Почти два десятилетия этот человек посвятил работе хирургом именно в этой больнице. Причём был не рядовым специалистом, а высококвалифицированным врачом с известностью за пределами их населённого пункта.
С малых лет Максим отличался добродушным и покладистым характером. Все соседи поражались тому, как старательно он пытался оказывать помощь родителям.
Их семья перебралась в этот город, когда ребёнку исполнилось десять лет. Часто местные жительницы интересовались у Елены Андреевны: «Леночка, поделись, как тебе удалось воспитать такого замечательного сына? Наши негодники не только игнорируют помощь, но и постоянно что-то портят». Елена смущённо улыбалась: «Никакого особого подхода нет. Ничего экстраординарного мы не делаем. Максим просто такой от природы». Соседки немного дулись.
Каждому хотелось, чтобы их чада хоть немного напоминали Максима, однако осознавали – начинать воспитание уже поздно. Елена скрывала кое-что. На самом деле имелся один важный фактор их прекрасных отношений с сыном. Дело было даже не в том, что они обзавелись наследником в достаточно зрелом возрасте…
Максим являлся приемышем. Поначалу они просто познакомились с мальчиком из детского дома, подружились, а затем осознали – не могут представить жизни без него. Когда пришли забирать, ребенок сперва засомневался. А потом расплакался и произнес, что они никогда не пожалеют о своем выборе. И действительно, свое обещание сдержал. Награды, поощрения, слова благодарности.
Максим рос образцовым малышом, а затем примерным юношей. После получения корочки об образовании за праздничной трапезой Петр Сергеевич поинтересовался: «Ну что, отпрыск, какие дальнейшие планы?» Максим отложил столовый прибор, взглянул на родителей: «Я как раз намеревался посоветоваться. Понимаете, всегда интересовало, как целителям, различным травницам удается исцелять людей.
То есть я не доверяю всей этой ерунде, разумеется, но мне нечем это обосновать. Есть далеко одна деревня, там требуется специалист в районную поликлинику. А где-то поблизости живёт какая-то знахарка, которая якобы всех одним движением исцеляет. Я уверен, что всё это обычные сплетни, но… В общем, хочу отправиться туда, поработать.
Ведь помимо того, что я хирург, я ещё и просто доктор, опыта поднабраться можно. Там медицинский работник совмещает роли хирурга, терапевта, гинеколога и ЛОРа. Но только если вы не будете против». Максим умолк и посмотрел на родителей. Елена вздохнула. Она во всем и всегда била тропу сыну. Только вот к продолжительной разлуке была совершенно не адаптирована.
Петр Сергеевич также задумался, а затем произнес: «Знаешь что, сынок, отправляйся. Ты прав в том, что доктор должен быть универсальным. Вот и протестируешь себя. В таких больницах и перевязочного материала-то толком нет, не говоря уже о чем-то более существенном. Только будь готов к серьёзным испытаниям». «Я готов, отец. Я даже жажду этих трудностей. Хочу все преодолеть».
Елена прослезилась: «На долго ли?» «Мама, планирую на три года и назад. А там посмотрим. Но буду приезжать каждый отдых». Он действительно приезжал. Первый раз весёлым, загоревшим, с множеством подарков и рассказов. А второй раз вернулся совсем иным. Грустным, угнетённым. Елена, увидев его на пороге, чуть в обморок не упала.
«Максимка, Боже мой, ты заболел!» Он улыбнулся: «Нет, мамочка, всё хорошо». Елена Андреевна видела, что с сыном творится что-то странное. Да и Петр Сергеевич заметил, только сказал тогда ей: «Не вмешивайся, супруга, видимо, любовные проблемы». А после отбытия Максима на отдых захворал Петр Сергеевич. Простудился на своей злосчастной рыбалке. Сначала все скрывал от неё.
А потом, когда уже не мог подняться, Елена вызвала экстренную помощь. Позвонила Максиму. Он успел к отцу. Даже несколько фраз произнести успел. И всё. Вышел из комнаты мрачнее грозовой тучи. Елена всё осознала. Перед глазами потемнело. И если бы не Максим, упала бы. Максим сразу возвратился: «Будем существовать вместе. Поддерживать друг друга».
Так и текла их жизнь. Максим проводил все свое время в больничных стенах. И днем, и ночью он выполнял хирургические вмешательства. Брался за настолько сложные клинические случаи, что главный лекарь лишь хватался за голову и, как сам выражался, даже освоил искусство молитвы. Елена сильно тревожилась, ведь сын вернулся совсем иным человеком. Привлекательный молодой человек. Престижное ремесло – как бы там ни было, но целитель, тем более толковый,
всегда пользуется уважением, однако семейного благополучия нет. Возможно, какие-то романтические связи у него случались, но ничего серьезного. Сколько раз Елена Андреевна заводила эту тему – не сосчитать. Ответ всегда оставался неизменным: «Мама, разве нам плохо вдвоем?» «Максимка, я не об этом. Тебе давно за тридцать перевалило, а у тебя ни супруги, ни потомства».
«Но ведь можно остаться и одиноким. Мама, почему у человека обязательно должна быть спутница жизни и ребенок?» «Как почему?» Елена растерялась. «Это же правильно. Так заведено». Максим усмехался: «Значит, будем нарушать устоявшиеся представления». «Не понимаю. Зачем вступать в брак просто ради этого?» Елена только вздыхала. Попробуй переубеди современную молодежь. На все у них есть своя точка зрения.
А то, что сороковник уже близко, их совершенно не волнует. Максимка… Елена с трудом поднялась с места. Завтра с утра она снова придет. И снова проведет весь день рядом с сыном. «Елена Андреевна, можно вас на минутку?» Она взглянула на главного врача. Елена Андреевна давно знала всех сотрудников больницы, да и они ее хорошо знали. Здесь трудились хорошие люди.
Чуткие. «Говори, Михаил, не просто так ведь пожаловал». «Нет, Елена Андреевна, не просто так». Он посмотрел ей прямо в глаза. «Вы отлично понимаете, что будь на вашем месте не мать Максима, я бы промолчал. Вернитесь к нему, попрощайтесь. Показатели стремительно ухудшаются. Мы бессильны что-либо сделать, слишком много повреждений, но…
Будем бороться до конца. Хотя, всё возможное мы уже предприняли. Теперь только чудо может помочь». Елена была матерью медика. Она понимала, что шансов на выздоровление у сына практически нет. «Спасибо, Михаил. Я вернусь». «Только ненадолго. У нас через полчаса консилиум». Елена опустилась на стул рядом с сыном.
Она слышала, как где-то неподалеку уборщица водит шваброй. Где-то велись разговоры, но всё это было лишь фоновым шумом. Сейчас для нее существовал только Максим. Она старалась запечатлеть в памяти каждую деталь его лица. «Максимка, если ты покинешь этот мир, то и мне здесь делать нечего», — Елена тихо заплакала. Максим всегда говорил, что нужно быть стойкой, а плакать…
только тогда, когда всё закончено. Правда, что именно означает «всё», он не пояснял. Елена поднялась и направилась к выходу. Ее сердце словно разрывалось при каждом шаге. «Постойте, пожалуйста, постойте!» Перед Еленой возник некий объект. Она долго не могла сфокусировать взгляд, слезы мешали, но затем разглядела молодую особу в одежде уборщицы. «Вам…
Вам, Елена Андреевна», — девушка решительно подняла подбородок. «Елена Андреевна, выслушайте меня. Понимаю, что звучит безумно, но позвольте мне помочь Максиму Петровичу?» Елена широко распахнула глаза: «Девушка, если это шутка, то крайне неудачная. Лучшие специалисты больницы бессильны ему помочь, а уборщица спасет?» «Именно так. Я потом объясню всё. Понимаете?
Я прибыла из того населенного пункта, где Максим Петрович когда-то служил. Дело в том, что там он поссорился с женщиной, которую местные называют целительницей или как-то иначе. Очень серьезно поссорился. Потому что отказывался принимать то, что она видит то, что медикам приходится долго изучать. И он уехал, потому что они… они не нашли общего языка. Я дочь той женщины. Приехала сюда из-за него».
«Я могу оказать помощь». «Из-за него?» «Да. Елена Андреевна, прошу вас. Я справлюсь, я знаю, что делать». Елена задумалась лишь на мгновение. Если есть хоть малейший, хоть призрачный шанс на то, что Максиму станет лучше, что он выживет, она им воспользуется. И резко спросила: «Что необходимо сделать?» «Нужно, чтобы до утра никто не входил в палату. Совсем никто».
«Я?» «Вы можете остаться со мной. Только кровные родственники имеют право находиться в помещении». «Хорошо, идем». Михаил был, мягко говоря, поражен: «Вы не понимаете? Максиму может потребоваться какая-нибудь инъекция, кислородная поддержка. Что тогда?» «Тогда я обращусь к вам». «Елена Андреевна, я вас понимаю, но…» «Если понимаешь, то разреши. Ты же врач,
прекрасно осознаешь, что моему сыну не выкарабкаться». Михаил опустил взор: «Хорошо. Я отдам необходимые распоряжения». Девушку звали Марина. Странное имя для человека, занимающегося почти магией. Или не почти. Может быть, это именно оно? Елена напряженно наблюдала, как Марина расставляет светильники, емкости с различными травами,
как девушка поочередно поджигает эти травы и все время что-то нашептывает себе под нос. Последней мыслью Елены было, что она доверилась незнакомке и совершенно не подумала о том, что у нее могут быть злые намерения. Елена заснула, видимо от аромата тех трав, которые подожгла Марина. Проснулась от того, что
кто-то крепко сжал ее пальцы. Она открыла глаза и с удивлением увидела, что это рука Максима. Она всегда сидела, держа его за руку, но теперь эта рука не была безжизненной. Она сжимала ее пальцы. «Максимка, он спит». Елена подняла глаза. С другой стороны кровати сидела Марина. Девушка выглядела изможденной.
Казалось, будто не смыкала глаз несколько ночей подряд. «Ему становится легче». Она позволила себе улыбнуться. «Да, ему лучше, только дайте ему немного передохнуть, не вызывайте пока медперсонал». «Девушка, кто ты такая? Почему заявила, что прибыла сюда из-за Максима?» Марина вздохнула: «Все равно придется поведать. Вы ведь знаете, Максим Петрович отправился туда работать именно потому,
что узнал о целительнице. Он никогда не встречал ее, не знал сколько ей лет, а когда приехал… В общем, познакомился с моей матерью в маршрутном такси. Между ними вспыхнуло чувство. Максим сразу открыл ей все свои мысли, а она… Она умолчала, что является именно той самой целительницей. Ваш сын невероятно много трудился. У него даже не всегда находилось время для моей мамы…
Поэтому так долго он и не догадывался, что та самая знахарка, о которой он иногда вспоминал, и его возлюбленная — одно и то же лицо. Мама ради него оставила все. Как-то они присутствовали на деревенском празднике. Там произошло несчастье. С мальчиком случилась беда. Максим кинулся помогать, вызвал экстренную помощь, но прошептал, что она не поспеет.
Родители малыша услышали это и упали в ноги к маме. Она не смогла отказать. Помогла ребенку, но Максим не простил ей ни обмана, ни, как он считал, публичного позора. И вскоре покинул эти места. А потом родилась я. Мама совсем недавно поведала мне всю эту историю, и я решила разыскать его. Мне казалось, что произошла какая-то путаница,
что всё это можно исправить. Конечно, прошло много времени, но мама до сих пор любит вашего сына. Вот такая история. А я приехала, устроилась в эту больницу уборщицей, и уже на следующий день доставили Максима Петровича после ДТП. Я очень хотела попросить прощения за маму. Она у меня гордая, никогда не станет первой объясняться. Упрямая.
А я еще более упрямая». Елена Андреевна вздрогнула, а Марина улыбнулась: «С возвращением, Максим Петрович, я позову врачей». Марина выбежала из комнаты, а Елена тихо рыдала, уткнувшись в ладонь сына. «Ну что ревешь? Видишь, не все дела здесь завершил. Оказывается, не все так однозначно». Михаил, да и весь медицинский персонал были в ступоре.
Казалось, главврач даже речь потерял. «Я не понимаю… Как…» Марина приложила палец к губам, и Елена Андреевна пожала плечами: «Мы просто молились». «Елена Андреевна, не рассказывайте мне небылицы. Я же медик, не глупец». Через трое суток Елена Андреевна кормила сына с ложки. Максим улыбался, ел с аппетитом.
С Мариной они уже побеседовали, и Максим даже заплакал, когда произнес слово «дочь». Они не знали, что будет дальше. Сейчас основным было, чтобы Максим восстановился. Дверь в комнату распахнулась, и вошла женщина. Она остановилась, растерянно осмотрела их. «Мама!» Марина кинулась к ней, а Максим застыл. Елена тоже поднялась.
Гостья как-то смущенно улыбнулась: «Здравствуйте. Я подумала, может быть, дочери или, может, вам нужна помощь? Не выгоните?» Максим посмотрел на мать, на Марину и ответил: «Не отпустим. Даже и не надейся».