Я УСЛЫШАЛ, КАК ПАРЕНЬ В МОЁМ РЕСТОРАНЕ ЗАСТАВИЛ СВОЮ МАТЬ В ИНВАЛИДНОЙ КОЛЯСКЕ ПЛАКАТЬ — НУЖНО БЫЛО ДЕЙСТВОВАТЬ, И Я НЕ СТАЛ СЕБЯ СДЕРЖИВАТЬ!
«Как здесь уютно», — сказала Эльвира своему сыну Артёму, когда официантка забрала меню и ушла оформлять заказ. Женщина хотела отвлечь сына от телефона, но тот даже не взглянул на неё.
«Да, нормально», — пробурчал он, не отрывая глаз от экрана. Вдруг он огляделся по сторонам. «Вот бы нас не посадили возле туалета, но из-за твоего кресла нас больше никуда не сажают».
Эльвира пропустила мимо ушей его недовольство и сделала глоток воды. «Всё же хорошо, что мы выбрались куда-то вместе. Как там в университете? Какие-нибудь интересные занятия есть?» — спросила она, надеясь на нормальный разговор.
Но вместо ответа она услышала:
«Сядь и заткнись», — сказал вдруг подошедший мужчина. Артём и Эльвира остолбенели.
Артём редко звонил, с тех пор как уехал учиться. Эльвира понимала — ему хотелось свободы. Жить с матерью-инвалидом, даже при наличии сиделки, — непросто. Она хотела, чтобы у него была своя жизнь. Но ей всё равно было одиноко.
Она пригласила сына на ужин и умоляла его согласиться. Даже пообещала подарить дорогие часы деда. Возможно, только из-за них он и пришёл. Но она старалась думать о хорошем.
«Да всё нормально», — лениво ответил он, снова уткнувшись в телефон.
Эльвира снова потянулась за стаканом воды, но задела его — стекло разбилось, и шум заставил обернуться почти всех посетителей. Артём наконец оторвался от телефона и глянул на мать.
«Да ёлки-палки! Я не могу нормально поесть, чтобы ты чего-нибудь не испортила? Все теперь смотрят на нас! Я вообще не хотел сюда идти, ты достала своим нытьём! Не могу дождаться, когда всё это закончится!» — рявкнул он.
Эльвира опустила глаза, слёзы навернулись на глаза. «Ладно… давай уйдём», — прошептала она.
«Вот и прекрасно!» — сказал Артём и встал.
Но тут к ним подошёл мужчина, и по лицу было видно — он вне себя. Это был владелец ресторана, Андрей Борисович.
«Минуточку!» — сказал он.
«Мы уходим. Отмените заказ», — буркнул Артём, отмахиваясь.
«Сядь. И молчи», — жёстко сказал Андрей Борисович. Артём подчинился. «Я слышал всё, что ты сейчас сказал, и это был один из самых омерзительных разговоров, которые я слышал за всю жизнь. Это твоя мать, верно? Как ты можешь так с ней разговаривать?»
«Я… это не…» — пробормотал Артём.
«Ты что? Думаешь, это нормально — орать на женщину, которая, скорее всего, посвятила тебе всю свою жизнь? Моя мама тоже была инвалидом. Она страдала, но вырастила меня, никогда не жаловалась. И вот теперь, благодаря ей, я владею этим рестораном и несколькими другими в Москве. Но она не дожила, чтобы это увидеть. А ты — ты счастливчик. Твоя мама жива. Рядом. И ты тратишь эти драгоценные минуты, чтобы её унижать?»
Артём опустил голову. Эльвира, затаив дыхание, слушала.
«Позвони матери. Побудь с ней. Поговори. Потому что когда потеряешь — будет поздно. А пока ты ведёшь себя так, ты не мужчина, а просто неблагодарный ребёнок», — заключил Андрей Борисович.
Эльвира повернулась к сыну и не поверила своим глазам: по его щекам катились слёзы.
«Мам, прости меня…» — выдохнул Артём и крепко обнял её.
«Ох, милый…» — прошептала она в ответ, прижимая его к себе.
«Всё, моя работа здесь окончена», — сказал Андрей Борисович, похлопал в ладони и ушёл. «Скоро принесут вашу еду, и кто-нибудь уберёт осколки».
Артём снова сел, убрал телефон и тихо начал рассказывать:
«Ну, на парах немного скучновато…»
Эльвира улыбнулась, вытирая глаза. Остаток вечера прошёл волшебно. И больше Артём никогда не позволял себе поднять голос на мать.
Чему нас учит эта история?
Уважайте родителей. Вы не знаете, сколько времени у вас ещё будет с ними.
Иногда нужно, чтобы посторонний человек напомнил, как нужно поступать.
Поделиться этой историей — значит, возможно, изменить чью-то жизнь к лучшему.