Я никогда не могла представить, что завещание моей матери будет включать опеку над двенадцатилетней девочкой, о которой я даже не слышала. Это само по себе было шоком, но когда я обнаружила скрытое условие, моя жизнь изменилась навсегда.
Я не думала, что всё так круто изменится после смерти мамы. Её дом — со скрипучими полами и лёгким ароматом лаванды — всегда был для меня символом уюта и стабильности. Но сидя в кабинете нотариуса и глядя на кипу бумаг перед собой, я поняла, насколько мало я знала о своей матери.
— Вы получите наследство только при одном условии: вы должны взять под опеку девочку, — сказал нотариус. — Дом перейдёт вам через шесть месяцев опеки, а деньги будут выплачиваться по частям каждые полгода.
— Девочку? — пересохло в горле. — Какую девочку? Я не понимаю…
— Её зовут Василиса. Ей двенадцать лет. Последние два года она жила с вашей матерью.
Два года… Мама взяла ребёнка сразу после смерти отца — и я ничего об этом не знала. Все те короткие разговоры по телефону, её отстранённость… Вот в чём дело?
Я вернулась домой с тяжёлой головой. Артём сидел на кухне, уткнувшись в телефон. Его мать, Зинаида Семёновна, яростно мыла тарелку, будто та ей денег задолжала.
Жить в её доме всегда было тяжело. Она никогда не была ко мне доброй. А после смерти мамы её неприязнь стала почти осязаемой.
Когда я рассказала Артёму всё, он положил телефон.
— Ты же сама понимаешь, Кира. Так больше продолжаться не может. Этот дом и деньги — наш шанс выбраться.
Он был прав, но что-то в завещании казалось мне странным. Мама всегда всё продумывала наперёд. И её решение явно не было случайным.
Через две недели, держа в руках папку с бумагами, которая казалась тяжелее, чем была, я приехала в детский дом. Передо мной возвышалось старое кирпичное здание. В животе скрутило от тревоги.
Кто такая Василиса? Почему мама всё это скрыла?
— Вы, должно быть, Кира, — встретила меня заведующая. — Василиса вас ждёт в комнате для занятий.
Я едва шла по коридору. Когда я увидела девочку, дыхание перехватило. Она сидела в углу, сжав колени и уткнувшись в книгу. Увидев меня, она вскинула взгляд. В её тёмных глазах было слишком много боли для такого возраста.
— Она очень самостоятельная, — тихо сказала заведующая. — Ваша мама заботилась о ней, но официально не оформила опеку.
Я опустилась на корточки:
— Привет, Василиса. Я… Кира. Дочка Ольги.
— Вы похожи на неё. На мою маму Ольгу, — прошептала девочка.
— Твоя мама?..
— Она пахла цветами. Я скучаю по ней. И по нашему дому…
Я сглотнула комок в горле:
— Всё это очень странно, я знаю. Но мы сейчас соберём твои вещи и пойдём в наш дом. Он будет неидеальным, но будет наш. Обещаю.
Когда мы паковали её вещи, я нашла в рюкзаке конверт. Почерк был маминым:
«Дочка, прости, что не решилась рассказать тебе этот секрет. Василиса — мой шанс на искупление. Теперь он твой. Ответы ты найдёшь. Люблю. Мама.»
С обратной стороны фотографии был адрес. Мама стояла рядом с мужчиной, которого я не знала, держа за руку малыша.
Жизнь с Василисой в доме свекрови превратилась в кошмар. Зинаида Семёновна игнорировала девочку, как будто её не существовало.
Но Василиса не жаловалась. Готовила завтрак, вязала по вечерам. Однажды я нашла у себя на подушке вязаного медвежонка — её тихое “спасибо”. Это разбило мне сердце.
Однажды Артём сказал:
— Это не работает, Кира. Я не готов ждать шесть месяцев. И не готов воспитывать чужого ребёнка. Возвращай её. Ты должна выбрать.
Этой ночью я поняла: мы не можем здесь оставаться. Утром мы собрали вещи.
— Куда мы идём? — спросила Василиса.
— В наш дом. Он будет скромным, но нашим.
Мы сняли крошечную комнату. Но впервые за долгое время я почувствовала свободу.
Я узнавала Василису: её любовь к цветам, мечты о саде. Она стала улыбаться чаще.
Потом я приняла решение — удочерила её. И в тот же день мне позвонил нотариус:
— Поздравляю. Вы получили дом и оставшееся наследство.
— Как? Я думала, шесть месяцев…
— В завещании был скрытый пункт. Ваша мама надеялась, что вы примете решение по любви, а не ради денег. Вы это сделали.
Мы переехали в мамин дом. Василиса смеялась — и дом снова ожил.
Но однажды из старого свитера выпала записка. Я перечитала:
«Ты найдёшь ответы.»
Мужчина на фото. Кто он?
Мы поехали по адресу. Дом оказался заброшенным. Но сосед — пожилой мужчина по имени Иван — узнал маму и сказал:
— Это Виктор. Он жил здесь с женой и дочкой, Василисой. После смерти жены твоя мама помогала ему, заботилась о девочке. Они любили друг друга. Но Ольга не могла оставить семью. Муж бы её не понял.
Я сжимала фотографии и письма мамы к Виктору. Она пообещала ему, что не оставит девочку одну. И сдержала слово.
— Он был другом твоего папы, — сказала я Василисе.
— Твоя мама была храброй, — сказала она.
— Я тоже так думаю.
В тот вечер, сидя в мамином доме, я чувствовала покой. Я потеряла Артёма, но нашла семью. Василиса — не часть маминой истории. Она — центр моей.
Любовь ещё придёт. Но теперь я знала главное: семья — это выбор. Это те, с кем ты остаёшься — несмотря ни на что.