Солнце едва касалось вершин старинных деревьев, когда Алина, с книгой в руках, шла по узкой булыжной улочке Рима, оставив позади холод Москвы и ещё более холодные сердца людей, которые когда-то окружали её. Ветер играл с её тёмными волосами, словно шептал: «Ты свободна. Ты наконец-то свободна». Но путь к этой свободе был долог, тернист и пропитан болью, которую она скрывала за улыбкой, за дорогими часами и за фасадом роскоши, которую никогда по-настоящему не хотела.
Алина росла в мире, где мраморные полы встречались утром за завтраком, где ужин подавали в ресторанах, принадлежащих её отцу — влиятельному владельцу сети элитных заведений, известных на всю страну. Роскошь была не привилегией, а повседневностью. Лимузины, виллы на Лазурном берегу, частные самолёты — всё это было частью её реальности с самого детства. Но чем ярче блестели бриллианты, тем глубже была пустота внутри. Друзья? В большинстве своём — фальшивые улыбки и завистливые шепотки за спиной. В школе её называли «богатенькой», «той, что за всё платит», «дочкой миллионера». А в университете — ещё хуже. Каждый кавалер, появлявшийся рядом, через пару недель исчезал, как будто растворялся в воздухе, стоило им узнать, кто её отец. Алина быстро научилась читать между строк: заинтересованность в ней — это интерес к банковскому счёту её семьи. И каждый раз, когда она чувствовала этот холодный расчёт, она разрывала отношения. Не из гордости — из боли. Из усталости быть не человеком, а билетом в роскошную жизнь.
Она мечтала о чём-то настоящем. О любви, которая не меряется ценой квартиры. О дружбе, где не шепчутся за спиной. О работе, где её ценят не за фамилию, а за ум, за труд, за душу. И однажды, в один из тех дней, когда мир казался особенно серым, она приняла решение, которое перевернуло её жизнь: устроиться продавцом в маленький книжный магазин на окраине города. Не для славы, не для драмы — ради свободы. Ради того, чтобы впервые в жизни заработать свои собственные деньги. Ради возможности сказать: «Это — моё. Я это сделала сама».
Когда её приняли, Алина плакала от счастья. Это было не просто место работы — это был первый шаг к себе настоящей. Она снимала крошечную квартиру в полуподвальном помещении, где в дождь на полу появлялись лужи, но ей было всё равно. Там, среди запаха старых книг, пыли и кофе, она чувствовала себя живой. Там она была не дочерью миллиардера — она была Алиной. Просто Алиной.
Но её семья, особенно родители, были в шоке. Когда они узнали, что их дочь — наследница империи, — работает в книжном магазине и живёт в подвале, их возмущению не было предела. «Ты нас опозорила!», «Ты с ума сошла!», «Мы дали тебе всё, а ты унижаешь себя!» — кричали они. Её старший брат Игорь, напротив, жил в роскоши без стыда и угрызений совести. Он гордился статусом, наслаждался привилегиями, тратил деньги, как будто они растут на деревьях. Он не понимал Алину. Не понимал, зачем отказываться от комфорта, от власти, от легкой жизни.
Алине было 27. Она не хотела больше чувствовать стыд за то, кем она родилась. Она не выбирала свою семью. Она не просила о миллионах. Но почему-то именно она должна была расплачиваться за это — насмешками, презрением, одиночеством? Где бы она ни появлялась — в университете, на вечеринках, в магазине — повсюду слышались шёпоты, завистливые взгляды, кривые усмешки. Люди не видели в ней личность. Они видели только кошелёк.
Однажды, в обычный будний день, когда она аккуратно расставляла книги на полках, её телефон резко задрожал в кармане. Это был брат.
— Сестрёнка, привет! — раздался его насмешливый голос. — Ты не устала свои книжки перебирать? Уже мечтаешь о повышении до уборщицы?
Алина сжала зубы. Она не хотела ссориться, но его тон раздражал.
— Тебе всё равно ничего не понять в этом, — ответила она спокойно, но с холодом в голосе.
— Ладно, не кипятись. У меня к тебе деловое предложение. Давай встретимся, обсудим, — сказал Игорь.
— Через час у меня перерыв. Могу встретиться.
— Отлично. Увидимся.
Она надеялась, что он хочет поговорить о примирении с родителями. Может быть, он наконец-то понял, как ей тяжело? Но, как оказалось, надежды были напрасны.
Они встретились в уютном кафе с мягким светом и ароматом свежего кофе. Игорь, как всегда, был одет безупречно — костюм от кутюр, часы за сотни тысяч. Он заказал виски, не глядя на меню.
— Слушай, ты совсем закрылась, — начал он. — Сидишь в этой дыре, работаешь как пролетарка… Тебе нужно отдохнуть. Я думаю, стоит слетать куда-нибудь. В Италию, например. Там сейчас проходит выставка редчайших первых изданий классиков. Книги, за которые коллекционеры готовы платить миллионы.
Алина задумалась. Италия… Книги… Это звучало как сон.
— Вряд ли меня отпустят с работы, — вздохнула она.
— Ну, я знал, что ты откажешься, — усмехнулся Игорь, явно не огорчённый. — Ладно, мне пора.
Он встал и ушёл, даже не дождавшись её реакции. Алина осталась с чашкой остывшего чая и тяжёлым чувством одиночества.
Когда она вышла из кафе, вдруг раздался насмешливый мужской голос:
— Ты куда так спешишь? Тебя, наверное, лимузин ждёт?
Она обернулась. Перед ней стоял администратор её магазина — высокий, с холодным взглядом и снисходительной улыбкой.
— Я не понимаю, — продолжал он, — почему такая «богатенькая» девушка работает у нас? Зачем тебе это? Ты же только место занимаешь. Есть люди, которым работа действительно нужна. Шеф хочет с тобой поговорить.
Сердце Алины сжалось. Она ничего не ответила. Просто развернулась и выбежала на улицу, будто спасаясь от пожара. Её ноги сами понесли её в парк. Она села на скамейку, закрыла лицо ладонями и заплакала. Не от слабости. От боли. От несправедливости. Почему её наказывают за то, что она родилась в богатой семье? Почему никто не видит, что она хочет быть сама собой?
В слезах она нащупала в сумочке что-то твёрдое. Билет. Тот самый, который Игорь, наверное, случайно оставил. Билет в Италию. На выставку редких книг.
И в этот момент что-то внутри неё сломалось. Или, наоборот, родилось.
Она достала телефон. Набрала номер брата.
— Привет, Игорь. Когда вылетаешь?
— Через два часа. Ты что, передумала?
— Да. Я лечу с тобой.
Самолёт приземлился в Риме поздно ночью. Город спал, но свет фонарей отражался в мокрых мостовых, как звёзды, упавшие с неба. Алина стояла на взлётной полосе, дышала итальянским воздухом и чувствовала: «Я не вернусь. Больше никогда».
Она осталась. Выучила итальянский. Нашла временную работу в книжной лавке. И однажды, гуляя по узким улочкам Трастевере, познакомилась с Джулией — молодой англичанкой с ярким макияжем и ещё более ярким характером.
— Расскажи мне о нём, — сказала Джулия, когда они пили вино в маленьком бистро.
— О ком?
— О мужчине, с которым ты, может быть, будешь встречаться?
Алина улыбнулась.
— У меня никого нет.
— Ну, а если бы был? Что бы ты хотела?
Джулия вздохнула.
— У меня есть один. Он богат. У него апартаменты в центре Лондона. Я, конечно, скажу, что подумаю… а потом скажу «да». Разве не ради этого мы все здесь?
Алина похолодела.
— Ты готова на всё ради денег?
— А что ещё остаётся? — пожала плечами Джулия. — О, Боже, какие у тебя часы! Это же Rolex? Или, нет… Patek Philippe? Ты шутишь?
Алина поспешно спрятала руку в рукав свитера.
— Подарок, — тихо сказала она.
— Да ладно, — рассмеялась Джулия. — Кто делает такие подарки? Ты меня разыгрываешь?
Алина встала, бросила деньги за сушу и вышла. Слёзы снова жгли глаза. Неужели везде одно и то же? Даже здесь, в этом прекрасном городе, люди смотрят только на ценники?
На следующий день она купила билет обратно в Москву. Но, ожидая рейс в аэропорту, открыла старый роман Жюля Верна — «Таинственный остров». Она погрузилась в чтение, как в спасительный сон.
— Вы знаете, — раздался рядом мягкий мужской голос, — что Лев Толстой читал эту книгу своим детям, после того как сам нарисовал к ней иллюстрации?
Алина подняла глаза. Перед ней стоял мужчина лет сорока, с тёплыми глазами и спокойной улыбкой. В руках он держал «Книгу мёртвых» Кастанеды.
— Нет, — улыбнулась она. — Это удивительный факт.
Они заговорили. О книгах. О путешествиях. О жизни. О том, как важно быть собой. Его звали Альберт. Он был философом, коллекционером редких книг, владельцем частной библиотеки в Венеции… и, да, он был богат. Но богатство в нём не кричало. Оно было тихим фоном, как музыка в старинном доме.
Они провели вместе весь день. Альберт не спрашивал, кто её отец. Не интересовался её часами. Он смотрел на неё так, будто видел впервые настоящую Алину.
Когда она пригласила его к себе в гости — в ту самую квартиру, которую снимала в полуподвале, — он не удивился. Он сказал:
— Здесь уютно. Здесь ты.
А через год, на берегу озера Комо, под шёпот ветра и звон колокольчиков с лодки, Альберт встал на одно колено. В руке — кольцо с бриллиантом, который мерцал, как звёзды над озером.
— Алина, ты — мой дом. Ты — мой покой. Ты — моя любовь. Выходи за меня.
Она смотрела на него. На его искренние глаза. На руку, протянутую не за богатством, а за душой.
И сказала:
— Да.
И впервые в жизни она не сомневалась.