Алиса медленно провела ладонью по вискам, ощущая, как нарастающее напряжение сжимает ее голову будто тисками. Она попыталась пригладить непослушную прядь волос, выбившуюся из некогда аккуратного пучка, и сделать глубокий вдох, чтобы сохранить хоть видимость самообладания. Комната, наполненная родственниками, вдруг показалась ей невыносимо душной.
— Я, честно говоря, до сих пор не могу понять, почему это должна делать именно я, — прозвучали ее слова, такие тихие, что их было едва слышно в наступившей тишине.
Элеонора Викторовна, ее свекровь, устремила на нее тяжелый, оценивающий взгляд. В ее глазах читалась непоколебимая уверенность в собственной правоте.
— А кто же еще, если не ты? — ее голос был сладким, как мед, и таким же липким. — У вас с Максимом нет собственных детей, у вас прекрасная квартира, новая машина. На что вы, интересно, тратите все свои средства? Я просто не могу этого представить.
Марина, старшая сестра Максима, тут же подхватила, как будто они с матерью репетировали этот дуэт заранее:
— У твоей супруги же прекрасный доход, пусть тогда позаботится о том, чтобы у Ирочки был достойный выпускной. Это же не какой-то посторонний человек, это родная сестра твоего мужа! Разве это не повод проявить щедрость?
Алиса почувствовала, как по ее щекам разливается горячая волна смущения и гнева. Она инстинктивно повернулась к мужу, вглядываясь в его лицо в немом поиске поддержки, простого слова или даже взгляда, который бы дал ей силы. Но Максим лишь неловко опустил глаза, внимательно изучая узор на скатерти, будто в нем был скрыт ответ на все вопросы. Ира, юная виновница всего этого разговора, сидела, сгорбившись, на краешке стула, и ее опущенная голова казалась безмолвным криком о помощи. Ей было неловко до боли.
— Давайте, дорогие мои, сохраним спокойствие, — в разговор мягко вступил Аркадий Михайлович, бывший муж Элеоноры Викторовны. Его голос был островком разума в бушующем море эмоций. — Не стоит так сильно давить на Алису. У каждого есть право на собственное мнение.
— А тебе бы лучше не забывать вовремя перечислять алименты, а не учить нас, как жить! — парировала Элеонора Викторовна, ее голос зазвенел, как лезвие ножа.
Больше Алиса не могла этого выносить. Поднявшись со стула, она, не говоря ни слова, вышла из гостиной и направилась на кухню. Ей отчаянно нужен был глоток свежего воздуха и минута одиночества, чтобы просто перевести дыхание и собраться с мыслями. Сердце стучало где-то в горле, предательски сжимая его.
Всю дорогу домой в салоне автомобиля царила гнетущая, звенящая тишина. Она была густой и тяжелой, словно ватное одеяло, давящее на уши. Максим неотрывно смотрел на дорогу, его пальцы судорожно сжимали руль. Алиса же уставилась в боковое окно, наблюдая, как в сумеречном свете мелькают за окном силуэты домов и призрачные очертания оголенных деревьев. Казалось, сама вселенная проплывала мимо, равнодушная к ее внутренней буре.
— Они просто очень переживают за Ирочку, — наконец нарушил молчание Максим. Его голос прозвучал неестественно громко в тишине. — Ты же понимаешь, выпускной в наше время — это целое событие. Нужно красивое платье, профессиональная прическа, достойный банкет в хорошем ресторане… Все это требует значительных вложений.
— Я все прекрасно понимаю, Максим. Но объясни мне, пожалуйста, почему именно мы должны нести все эти расходы? Я не против помочь, я никогда не отказывала твоей семье. Но когда мне это преподносят как мою прямую обязанность, мою святую долю… это вызывает отторжение.
— Никто не говорит о прямой обязанности, — Максим резко нажал на тормоз, подъезжая к светофору. — Просто… у тебя заработок значительно выше моего, и мама об этом знает. Для нее это кажется логичным.
— И что, из этого следует, что я теперь обязана содержать всю твою семью, лишь потому что мне повезло построить хорошую карьеру? — Алиса почувствовала, как внутри все закипает, как вода в забытом на плите чайнике. — Ты никогда не задумывался о том, насколько это несправедливо? Я очень много работаю, Максим. Я отдаю работе все свои силы и время.
— С Артемом, да? — неожиданно бросил он, и в его голосе прозвучала неприкрытая колкость. — Ты в последнее время только о нем и рассказываешь. Артем сказал, Артем предложил, Артем считает…
Алиса онемела от неожиданности, ее глаза широко раскрылись:
— При чем здесь вообще Артем? Он мой коллега, мы вместе работаем над одним очень важным и сложным проектом. Это чисто рабочее общение.
— Мама говорит, что ты, наверное, тратишь деньги на что-то другое, раз не хочешь помочь собственной сестре мужа.
Алиса не верила своим ушам. Казалось, земля уходит из-под ног.
— Твоя мама теперь еще и следит за тем, на что я трачу свои собственные, честно заработанные деньги? Это уже ни в какие ворота не лезет!
Приехав домой, они продолжили этот тяжелый, изматывающий разговор. Их первая за два года брака серьезная размолвка затянулась далеко за полночь, превратившись в череду упреков, обидных слов и горьких молчаний.
Утро понедельника встретило Алису тяжестью во всем теле и ноющей головной болью. Осадок от вчерашней ссоры с мужем все еще лежал на душе тяжким камнем. Она быстро собралась и вышла из дома раньше обычного, не дожидаясь, когда Максим проснется. Ей нужно было пространство, чтобы подумать.
В офисе ее уже ждал Артем с двумя бумажными стаканчиками с ароматным кофе.
— Ты сегодня необычно рано, — заметил он, с улыбкой протягивая ей один из стаканчиков. — Все в порядке? Выглядишь уставшей.
— Не очень, — честно призналась Алиса, с благодарностью принимая горячий напиток. Тепло стаканчика согрело ее замерзшие пальцы. — Небольшие семейные трудности.
— Хочешь об этом поговорить? Иногда проговаривание проблемы помогает найти решение.
— Спасибо, но нет. Давай лучше сосредоточимся на работе. Это именно то, что мне сейчас нужно.
Весь день пролетел в непрерывной суматохе — звонки, встречи, совещания. Когда Алиса наконец собралась уходить, в дверь ее кабинета постучал Артем.
— Алиса, завтра у нас важная встреча с поставщиками. Не могла бы ты помочь мне сегодня вечером подготовить финальную презентацию? Хочется, чтобы все было идеально, и утром не пришлось никуда торопиться.
— Прости, Артем, сегодня не смогу. Мне нужно… разобраться с кое-какими неотложными делами дома.
По дороге домой Алиса приняла твердое решение. Она свернула к крупному торговому центру, где на должности администратора отдела работала ее свекровь.
Элеонора Викторовна как раз занималась выкладкой новой партии блузок, ее движения были точными и выверенными.
— Алиса? Что ты здесь делаешь? — удивилась она, поднимая на невестку удивленный взгляд.
— Нам нужно спокойно поговорить, Элеонора Викторовна. Только не здесь, не среди всех этих людей.
Они устроились в уютном, почти пустом кафе неподалеку. Алиса, не откладывая в долгий ящик, прямо спросила:
— Вы и вправду считаете, что я просто обязана оплатить весь выпускной Ирины лишь на том основании, что у меня достойная зарплата?
Элеонора Викторовна тяжело вздохнула, отставив в сторону чашку с чаем:
— Ты просто не хочешь вникать в наше положение. После развода с Аркадием я одна поднимаю Ирочку. Да, он исправно платит алименты, но этих денег едва хватает на самое необходимое. А моя дочь заслуживает настоящего праздника. Все ее подруги будут выглядеть как принцессы, в шикарных нарядах…
— А вы сами спрашивали Иру, чего хочет она сама? О чем она мечтает?
— Она еще совсем ребенок, что она может понимать в этой жизни!
— Ей семнадцать лет, она заканчивает одиннадцатый класс. Это уже вполне сознательный возраст, чтобы иметь собственное мнение.
Элеонора Викторовна плотно сжала губы, ее взгляд стал жестким:
— Конечно, тебе легко рассуждать. У тебя своих детей нет, тебе неведомы родительские заботы и тревоги.
Эти слова больно кольнули Алису прямо в сердце. Они с Максимом действительно пока не могли завести детей, но это была их сокровенная, глубокая личная история, которую они не обсуждали даже с самыми близкими.
— Я хотела поговорить с вами напрямую, без лишних ушей и посредников. Я не буду полностью оплачивать выпускной для Ирины. Я не считаю это своей обязанностью. Но я готова помочь — внести свою часть. И еще я очень хочу поговорить на эту тему с самой Ирой.
На следующий день Алиса встретила Ирину после окончания школьных занятий. Они сидели в маленьком, уютном кафе рядом со школой, и девушка неловко крутила в руках свою чашку с горячим какао.
— Мне правда очень неловко из-за всей этой ситуации, — наконец проговорила она, не поднимая глаз. — Я никогда не просила маму и Марину так давить на тебя. Честное слово.
— Я знаю, — мягко улыбнулась Алиса. Ей вдруг стало бесконечно жаль эту юную, зажатую в тисках чужих амбиций девочку. — Скажи мне честно, чего хочешь ты сама? Правда ли тебе нужно именно это шикарное платье и громкий банкет в ресторане?
Ира на мгновение задумалась, а потом решительно покачала головой:
— Если честно, то нет. Я давно мечтаю поступить в университет на факультет иностранных языков. Для этого мне нужен свободный английский, а в школе его преподают не так хорошо, как хотелось бы. Я давно думаю о хороших курсах, интенсивных… но они стоят дорого.
Алиса внимательно посмотрела на девушку. И в этот момент она увидела в Ирине не просто молоденькую сестру мужа, а целеустремленного, взрослеющего человека с собственными мечтами и четкими планами на будущее.
— А твоя мама в курсе твоих настоящих планов?
— Я пыталась с ней говорить, но она считает, что сначала нужно с помпой и размахом окончить школу, устроить этот самый выпускной, а уж потом думать об университете. Марина придерживается того же мнения. Они твердят, что выпускной бывает только раз в жизни, и его нельзя упускать.
Алиса глубоко задумалась, медленно помешивая ложкой в своей чашке.
— Знаешь, я согласна, что выпускной — это важное и памятное событие. Но мне кажется, что твое будущее, твое образование — это несравнимо важнее одного, даже самого красивого, вечера.
По пути домой Алиса обдумывала свой разговор с Ириной. Девушка оказалась гораздо более зрелой и разумной, чем ее мать и старшая сестра. Алиса внутренне решила, что готова помочь Ире с оплатой курсов английского языка, но ни за что не станет потакать необоснованным амбициям Элеоноры Викторовны и Марины относительно роскошного выпускного.
Дома ее ждал крайне неприятный и неожиданный сюрприз. Максим сидел за ее компьютером и с напряженным видом изучал какие-то документы на экране.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Алиса, подходя ближе и с ужасом узнавая интерфейс своего личного банковского приложения.
На мониторе ярко горели строки с ее банковскими операциями за последние несколько месяцев.
— Ты лазил в моих личных вещах? — Алиса не могла поверить собственным глазам. Ей стало дурно от такого вторжения. — Ты что, взломал мой пароль?
Максим выглядел пойманным за руку, но в его глазах читалось скорее оправдание, чем раскаяние:
— Я просто хотел наконец понять, сколько же ты на самом деле зарабатываешь и на что уходят твои деньги. Ты же сама никогда не рассказываешь об этом подробно.
— Это уже переходит все возможные границы, — Алиса почувствовала, как от обиды и гнева у нее сдавило горло, стало трудно дышать. — Я никогда, ты слышишь, никогда не давала тебе ни малейшего повода не доверять мне. Почему ты поступил так подло? Почему?
— Мама говорит… — начал было он.
— Твоя мама! Снова и снова твоя мама! — Алиса не выдержала и повысила голос. — А что скажешь ты сам, Максим? У тебя есть собственное мнение, свое видение ситуации, или ты навсегда останешься маленьким мальчиком, который безропотно слушает свою маму и сестру?
Максим резко встал со стула, его лицо исказила гримаса раздражения:
— Не надо на меня кричать! Я просто пытаюсь докопаться до истины, понять, почему ты так упорно не хочешь помочь моей родной сестре.
— Я сегодня разговаривала с Ирой. Знаешь, о чем она на самом деле мечтает? О том, чтобы пойти на хорошие курсы английского языка и успешно поступить в университет! А не о каком-то дорогущем платье и пышном банкете, который ей навязывают!
Максим выглядел искренне удивленным, его брови поползли вверх:
— Правда? Она тебе это сказала?
— Да. И я готова помочь ей именно с курсами. А не с тем безумным праздником, который задумала твоя мама.
В ближайшие выходные была запланирована очередная семейная встреча. Алиса отчаянно не хотела идти, чувствовала себя абсолютно разбитой, но Максим настоял на своем, убеждая, что нельзя избегать семьи.
Едва они переступили порог просторной квартиры Элеоноры Викторовны, как Марина буквально набросилась на них с сияющим, победным видом:
— Я нашла просто гениальное, идеальное решение! Алиса, ты можешь спокойно взять небольшой кредит в банке и оплатить не только выпускной Ирочки, но и наш совместный семейный отдых на море этим летом! Это же так просто!
Алиса почувствовала, как у нее от изумления буквально отвисла челюсть. Она не могла поверить в такую наглость.
— Прости, что? Повтори, пожалуйста, я не совсем поняла.
— Ну конечно! С твоей-то зарплатой ты легко потянешь такой кредит, выплатишь его за год, максимум два. А мы все вместе сможем наконец-то качественно отдохнуть. Степе просто необходим морской воздух, он в последнее время так часто болеет.
Алиса перевела недоуменный взгляд на Виктора, мужа Марины, который сидел в самом углу комнаты и с виноватым видом изучал собственные руки.
— Марина, ты вообще в своем уме? — спокойно, но с ледяной холодностью в голосе спросила Алиса. — Я, по-твоему, должна взять кредит в банке, чтобы оплатить твой отдых на море?
— А что здесь такого страшного? — тут же вмешалась Элеонора Викторовна, подходя поближе. — Ты же теперь часть нашей большой семьи. А семья должна помогать друг другу, делить и радости, и трудности.
Максим стоял и молчал. И это его молчание, эта безвольная пассивность, ранили Алису гораздо сильнее, чем все наглые слова его родных.
Неожиданно для всех в разговор громко и четко вступил Аркадий Михайлович, который редко появлялся на таких семейных сборищах и обычно предпочитал отмалчиваться:
— Вы совсем с катушек посрывались? Какой еще кредит? Какой отдых за чужой счет? Вы слышите сами себя?
— Не лезь не в свое дело! — резко огрызнулась Элеонора Викторовна, сверкнув на бывшего мужа гневными глазами.
— Это как раз мое дело, и прямое! — парировал Аркадий Михайторов, поднимаясь с кресла. — Ира — моя родная дочь, и я не позволю, чтобы ее использовали в качестве предлога для откровенного вымогательства и шантажа!
Элеонора Викторовна побагровела от ярости, ее щеки залились густым румянцем:
— Вымогательство? Да как ты смеешь бросать такие слова в мой адрес!
— А как еще это можно назвать, скажи на милость? — Аркадий повернулся к Алисе, и его взгляд стал мягче: — Прости, дорогая, что тебе приходится проходить через все это. Это просто неприемлемо. Я сам возьму на работе дополнительные смены, подработаю, чтобы помочь с выпускным для Иры. Это моя прямая обязанность.
Алиса молча, но с огромной благодарностью кивнула ему. Впервые за все время кто-то из семьи Максима открыто встал на ее защиту.
Кульминация конфликта наступила ровно неделю спустя. Алисе на мобильный позвонили из элитного свадебного салона и вежливо поинтересовались, когда она планирует внести полную оплату за ранее заказанное для Ирины выпускное платье.
— Какое платье? — опешила Алиса, чувствуя, как у нее холодеют кончики пальцев. — Я ничего не заказывала и ничего не выбирала.
— Мы говорим о платье для выпускного вечера Ирины Максимовны Ледяевой. В нашей базе данных вы значитесь как плательщик. Элеонора Викторовна лично нас заверила, что вы берете все расходы на себя.
Алиса почувствовала, как внутри нее все закипает, поднимается волна горячего, слепого гнева. Она немедленно попыталась дозвониться до Максима, но он не брал трубку. Не долго думая, она села в машину и поехала прямиком к Элеоноре Викторовне.
— Вы взяли на себя смелость заказать для Иры платье и указать в салоне меня как плательщика? Без моего ведома, без моего согласия? — с порога, не здороваясь, выпалила Алиса, когда свекровь открыла ей дверь.
Элеонора Викторовна даже не смутилась, на ее лице читалось лишь спокойное торжество:
— Ну конечно, заказала. Ты же сама говорила, что готова помочь с выпускным. Вот я и оформила заказ.
— Я говорила, что готова помочь с курсами английского языка! А не с платьем, которое, я уверена, стоит как крыло от самолета!
— Что тут происходит, какие крики? — из гостиной вышел Максим. Оказалось, он был у матери все это время. — В чем дело?
Алиса, едва сдерживая дрожь в руках, рассказала ему о звонке из салона. Максим растерянно посмотрел то на мать, то на жену:
— Мама, зачем ты это сделала? Мы же ничего не решали!
— А что здесь такого страшного? Я была абсолютно уверена, что Алиса не станет отказываться и устраивать скандал из-за такой ерунды.
— Я отказываюсь платить за это платье, — твердо, без тени сомнения заявила Алиса. Ее голос звучал холодно и металлически. — И вам придется самим разбираться с этой ситуацией, которую вы же и создали.
— Да ты просто законченная эгоистка! — воскликнула Элеонора Викторовна, ее голос сорвался на высокий, истеричный визг. — Думаешь только о себе, о своей шкуре!
Максим выглядел абсолютно потерянным, разрываясь между двумя самыми важными женщинами в его жизни.
— Алиса, может, все-таки заплатим? А то получается очень некрасиво, неудобно…
— Неудобно — это когда нарушают личные границы и решают за тебя, на что тратить твои же деньги, — отрезала Алиса, глядя на него с горьким разочарованием. — Я не буду платить за то, на что я никогда не давала своего согласия.
— Ты просто не понимаешь, что такое на самом деле настоящая семья! — вдруг выкрикнул Максим, и его слова прозвучали как пощечина. — Ты выросла без родителей, тебя воспитывала одна бабушка! Откуда тебе знать о настоящих семейных ценностях и взаимовыручке!
Эти слова ударили Алису гораздо сильнее, чем если бы он ударил ее физически. Она почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. Не говоря больше ни слова, она резко развернулась и вышла из квартиры, хлопнув дверью.
Алиса поехала к единственному по-настоящему родному человеку — к своей бабушке, Веронике Петровне, которая заменила ей и мать, и отца после того, как они трагически погибли. Бабушка выслушала долгую, сбивчивую историю внучки, а потом тихо, с нежностью взяв ее руку в свои, сказала:
— Сашенька, моя хорошая, проблема здесь вовсе не в деньгах, как ты думаешь. Проблема в элементарном уважении. Эти люди не уважают ни твой труд, ни твои личные усилия, ни твои границы. И самое горькое, что твой собственный муж не спешит встать на твою защиту.
— Что же мне теперь делать, бабуля? — спросила Алиса, и ее голос дрогнул.
— Решение можешь принять только ты сама. Но запомни мое слово: ты не обязана содержать взрослых, абсолютно здоровых и трудоспособных людей, которые прекрасно могут позаботиться о себе сами.
Алиса осталась ночевать у бабушки. В знакомой с детства комнате, среди старых книг и фотографий, ей наконец-то стало спокойно и безопасно. Утром ее разбудил настойчивый звонок в дверь. На пороге, с опущенной головой и помятым лицом, стоял Максим.
— Прости меня, пожалуйста, — прошептал он, не решаясь поднять на нее глаза. — Я вел себя как последний… как настоящий подлец. У меня нет оправданий. И больше всего мне стыдно за те слова о твоих родителях… Я не имел права.
— Проходи, — Алиса отступила в сторону, пропуская его. — Бабушка, это Максим.
Вероника Петровна вышла из кухни и окинула зятя пристальным, изучающим взглядом:
— Наконец-то я имею честь познакомиться с человеком, который заставил мою внучку плакать всю ночь.
Максим, казалось, готов был провалиться сквозь землю от стыда:
— Я глубоко виноват. И перед Алисой, и перед вами. Мне очень горько и стыдно.
Они сели за большой деревянный стол. Вероника Петровна молча поставила перед ними чайник с только что заваренным чаем и вышла из комнаты, оставив их наедине со своими мыслями и чувствами.
— Я не хотел тебя так сильно обидеть, — начал Максим, с трудом подбирая слова. — Просто… мама и Марина постоянно давят на меня, входят в каждое ухо. Они без конца твердят, что ты могла бы помогать семье гораздо больше, что ты не хочешь этого делать.
— Максим, я и так помогаю, и всегда помогала. Вспомни, сколько раз я просто так, по собственной инициативе, покупала продукты для твоей мамы? Сколько раз мы дарили действительно дорогие подарки твоему племяннику Степе? Я никогда не отказывала в помощи, когда видела, что она действительно необходима. Но я не собираюсь полностью содержать всю твою многочисленную семью, пока они сами даже пальцем не пошевелят, чтобы улучшить свое положение.
Максим кивнул, его плечи сгорбились под тяжестью стыда и осознания:
— Я все понял. И я обязательно поговорю с ними. Серьезно и строго.
— И еще кое-что, — добавила Алиса, глядя ему прямо в глаза. — Я действительно готова помочь Ире с оплатой курсов английского языка. Она умная и целеустремленная девочка, у нее есть настоящие планы на будущее. Но я ни за что не стану оплачивать то самое платье, которое твоя мама самонадеянно заказала без моего ведома и согласия.
— Я согласен с тобой. Это по-настоящему справедливо.
Спустя несколько дней Максим собрал всю свою семью в родительском доме. Алиса сидела рядом с ним, готовая в любой момент поддержать его слово или высказать свое.
— Я хочу раз и навсегда прояснить для всех одну очень важную вещь, — начал Максим, и в его голосе прозвучала непривычная твердость. — То, что произошло с платьем для Иры, больше никогда не должно повториться. Никто, ты слышишь, никто не имеет права решать за мою жену, на что она будет или не будет тратить свои собственные, честно заработанные деньги.
— Но мы же просто… — попыталась вставить свое слово Марина.
— Нет, дай мне закончить, — жестко перебил ее Максим. — Мы с Алисой — отдельная, самостоятельная семья. Да, мы готовы помогать нашим родным, когда эта помощь действительно необходима и обоснована. Но мы сами, и только мы, будем решать, как, когда и в каком объеме это делать.
Элеонора Викторовна сидела с каменным, недовольным лицом, но на этот раз предпочла промолчать.
— И еще, — продолжил Максим, — мы с Алисой готовы полностью оплатить для Иры годовые курсы английского языка. Она сможет начать заниматься сразу после выпускного.
Все присутствующие повернулись к Ирине. Девушка буквально просияла от счастья, ее глаза засверкали:
— Правда? Это просто замечательно! Я так вам благодарна!
— А как же сам выпускной? — не унималась Элеонора Викторовна. — Его никто не отменял.
— Я возьму на работе дополнительные смены, — уверенно заявил Аркадий Михайлович. — И оплачу ровно половину всех расходов на выпускной. Ира — моя родная дочь, и мы с тобой в равной степени должны заботиться о ней.
— И я тоже найду себе подработку, — неожиданно для всех сказал Максим. — И помогу с оставшейся частью расходов.
Элеонора Викторовна выглядела совершенно растерянной и побежденной. Ее грандиозный план рухнул как карточный домик.
— Ира сама лично говорила мне, что не хочет ни супердорогого платья, ни шикарного банкета, — добавила Алиса, глядя на свекровь. — Она мечтает о простом, но душевном и теплом празднике в кругу самых близких. И мы все вместе можем устроить для нее именно такой праздник.
Выпускной Ирины прошел не так пышно и помпезно, как изначально планировала Элеонора Викторовна, но он получился по-настоящему теплым, светлым и запоминающимся. Платье для дочери ей пришлось выбрать более скромное, но от этого не менее элегантное и красивое. Банкет устроили в уютном семейном кафе с домашней кухней, а не в дорогом ресторане с пафосной обстановкой.
После официальной части торжества Алиса и Максим торжественно вручили Ире красивый конверт с сертификатом на целый год обучения на престижных курсах английского языка. Девушка была настолько счастлива, что у нее на глазах выступили слезы радости, и она крепко, по-родственному, обняла их обоих.
— Спасибо вам огромное! Я обещаю, что буду очень-очень стараться и оправдаю ваше доверие!
Элеонора Викторовна наблюдала за этой трогательной сценой со стороны, и на ее лице впервые за долгое время появилось не привычное недовольство, а задумчивое, даже немного просветленное выражение. Позже она отвела Алису в сторону и тихо, с некоторой неловкостью, сказала:
— Возможно, я была не совсем права. Не стоило так сильно на тебя давить и требовать.
— Все уже в прошлом, — искренне ответила Алиса. — Главное, что Ира теперь действительно счастлива и имеет возможность реализовать свою мечту.
Отношения в большой семье постепенно, медленно, но верно начали налаживаться. Марина перестала отпускать в адрес Алиски колкие и язвительные замечания, а Элеонора Викторовна стала значительно сдержаннее в своих просьбах и пожеланиях.
Однажды вечером, когда они с Максимом тихо сидели дома на диване, прижавшись друг к другу, Алиса спросила:
— Как ты думаешь, что же будет дальше? Куда мы пойдем с тобой?
Максим нежно обнял ее за плечи и притянул к себе:
— Дальше мы будем жить своей собственной, отдельной жизнью. И да, мы по-прежнему будем помогать моей семье, но только тогда, когда эта помощь будет действительно необходима и обоснована. Но они больше никогда не будут указывать нам, как нам распоряжаться нашими общими финансами и нашей личной жизнью.
Алиса с облегчением кивнула, прислушиваясь к стуку его сердца.
— И еще… Давай будем почаще навещать мою бабушку, Веронику Петровну. Она, знаешь, очень прониклась к тебе симпатией.
— И я к ней тоже, — улыбнулся Максим. — Она удивительно мудрая и добрая женщина. Теперь я прекрасно понимаю, откуда в тебе столько внутренней силы, стойкости и самостоятельности.
Алиса прижалась к мужу еще крепче, чувствуя давно забытое умиротворение и покой. Она прекрасно понимала, что их отношения прошли через очень серьезное испытание на прочность и в итоге стали только крепче, закаленнее. Максим наконец-то научился защищать их маленькую семью от внешнего давления, а она сама научилась твердо и уверенно отстаивать свои личные границы, не разрушая при этом отношения с его родными.
Ира успешно и с отличием закончила курсы английского языка и блестяще поступила в желанный университет на бюджетное отделение. На скромном семейном празднике по этому поводу Элеонора Викторовна неожиданно для всех подняла бокал и произнесла искренний тост:
— За мою умницу-дочь и ее светлое, перспективное будущее! И отдельное огромное спасибо Алисе и Максиму за их своевременную поддержку и веру в нее!
Алиса поймала на себе полный безграничной благодарности взгляд Иры и тихо улыбнулась в ответ. Она еще раз убедилась в простой, но важной истине: иногда для того, чтобы построить по-настоящему крепкие и здоровые отношения, основанные на взаимном уважении и доверии, нужно пройти через серьезный конфликт и суметь извлечь из него правильные уроки.