История Алисы была похожа на старую, пожелтевшую фотографию, где краски давно поблекли. Ее детство прошло в стенах приюта, сером здании с высокими окнами, где эхо разносило тихий шепот одиноких детей. Она была тихой, незаметной девочкой, которая предпочитала шумным играм уголок в библиотеке с потрепанными книжками. Мимо нее проходили десятки пар глаз потенциальных родителей, но ничьи руки не протягивались к ней. Они искали кого-то другого – более яркого, более общительного, более «их». Единственным теплым лучом в этом холодном мире для Алисы была Галина Сергеевна, женщина с добрыми, усталыми глазами и руками, пахнущими мылом и ванилью. Она была няней, воспитателем, а для Алисы – самой близкой душой.
Галина Сергеевна без устали писала письма, звонила по телефону, пытаясь пристроить девочку в семью. Но все ее попытки разбивались о равнодушные взгляды или вежливые отказы. Алиса, видя эти неудачи, постепенно перестала мечтать о маме и папе. Ее единственной целью стало дождаться совершеннолетия, выйти за порог приюта и начать свою, как ей тогда казалось, такую же серую и непримечательную жизнь.
Перед самым выпуском, когда воздух уже пах свободой и тревогой, Галина Сергеевна пригласила Алису на прогулку по двору. Весеннее солнце ласково грело землю, на клумбах робко пробивались первые цветы.
— Алиса, — тихо начала Галина Сергеевна, глядя куда-то вдаль, — пора тебе кое-что узнать. Ты была совсем крошкой, когда тебя привезли. Помню, был такой же весенний день. Снег только сошел. Мы убирали прошлогоднюю листву, и приехала машина. Тебя нашли у реки. Сказали, что тебя оставили цыгане из табора, что стоял неподалеку. Правда это или нет, никто не знал. Но тебя никто не искал. Никто не пришел. Так ты и осталась здесь.
Она замолчала, вглядываясь в лицо девушки. Алиса стояла не двигаясь, словно превратилась в статую.
— И это всё? — прошептала она, и ее голос дрогнул. — Больше вы ничего не знаете? Ничего о них?
Галина Сергеевна тяжело вздохнула, и в ее вздохе была вся горечь беспомощности.
— Ничего, родная. Словно ты с неба упала. Ни имени, ни фамилии. Ничего.
Алиса медленно подошла к старым, скрипучим качелям и села на них. Она раскачивалась почти незаметно, до самого вечера, пока небо не потемнело и не зажглись первые звезды. Кто они? Почему оставили? Эти вопросы висели в воздухе, не находя ответа.
После приюта Алиса поступила в медицинское училище. Ей дали небольшую комнату в общежитии, и она устроилась санитаркой в большую городскую больницу. Именно там, среди белых халатов и запаха антисептиков, она встретила Егора. Он был терапевтом, на семь лет старше ее, с спокойным, умным взглядом и тихим голосом. Вокруг него всегда вился рой молодых медсестер, щебетавших как воробьи. Ходили слухи, что до Алисы у него были серьезные отношения с красавицей-рентгенологом Ксенией. Но, к всеобщему удивлению, Егор выбрал тихую, скромную санитарку.
Сплетни в больнице вспыхнули с новой силой.
— И что он в ней нашел? — с презрением говорила одна из медсестер, Олеся. — На нее без слез не взглянешь! Худая, бледная, одета кто знает во что!
— Она же из приюта, — вторила ей другая, Марина. — Там все с приветом, небось.
Алиса слышала эти слова, но делала вид, что не понимает, о ком речь. Она привыкла прятаться.
— Девочки, нечего бездельничать, — раздался спокойный голос Егора. Он подошел к Алисе. — А у меня для тебя новость. Сегодня ужинаем у моих родителей. Они хотят с тобой познакомиться.
Алиса почувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Знакомство с родителями? Это был серьезный шаг. Значит, их отношения действительно перерастали во что-то большее.
Вечером Егор привез Алису в просторную, богато обставленную квартиру. Родители встретили ее прохладно. Отец Егора, Геннадий Петрович, профессор, смотрел на нее изучающе, будто разглядывал под микроскопом редкий экспонат.
— Так вы, выходит, росли в приюте, — произнес он, снимая очки и медленно протирая их. — Это, знаете ли, плохой фон. Очень плохой. Отсутствие семейного воспитания накладывает неизгладимый отпечаток на личность.
Мать Егора, Элеонора Васильевна, бывший кардиолог, поддержала мужа, несмотря на молчаливые протесты сына.
— Да, это действительно не лучший старт, — кивнула она. — А почему, если не секрет, вас так и не усыновили? Никто не захотел?
Алиса поперхнулась чаем и едва не уронила чашку.
— Я не знаю, — прошептала она, чувствуя, как по щекам ползут предательские слезы. — Это не зависело от меня.
Геннадий Петрович, словно устав от неловкости, перевел разговор на медицинские темы, а Элеонора Васильевна начала расспрашивать Алису о ее планах на будущее. Девушке казалось, что стены этой красивой квартиры медленно сдвигаются, сжимая ее в тиски. Просторная комната вдруг стала тесной и душной.
— Простите, мне нужно идти, — наконец выдохнула она, вставая. — Завтра рано на пары.
Егор проводил ее до подъезда.
— Не обращай внимания, — сказал он, пытаясь обнять ее. — У них такой характер. Они и меня вечно достают.
Алиса аккуратно высвободилась из его объятий, пробормотала «спокойной ночи» и почти побежала к остановке. Ей хотелось только одного – оказаться как можно дальше от этого дома, от этих оценивающих взглядов. Она дала себе слово никогда больше туда не возвращаться.
К счастью, Егор больше не настаивал на визитах к родителям. Вскоре он сделал ей предложение и перевез ее к себе. Свадьба была скромной, и за столом Алиса снова ловила на себе холодные, неодобрительные взгляды его родни и коллег. Единственным светлым пятном на том празднике была Галина Сергеевна, сияющая от счастья за свою воспитанницу.
После свадьбы Алиса продолжала работать, но когда ее положение стало заметным, Егор настоял, чтобы она ушла. Живот был большим, и он шутя предположил, что там, возможно, не один малыш, а целых два. На УЗИ они не пошли, решив оставить сюрприз.
За три недели до положенного срока Алиса родила. Двух мальчиков. Когда акушерка показала ей детей, у Алисы перехватило дыхание. Малыши были темнокожими. Медики в палате замерли в изумлении.
— Знаете, иногда такое бывает, — поспешила сказать врач, — желтушка новорожденных, пигментация… через несколько дней пройдет, цвет кожи выровняется.
Но Алису охватил леденящий ужас не из-за медиков, а от мысли о реакции мужа. Она умоляла временно оставить детей под наблюдением и не показывать их Егору.
— Долго скрывать не получится, — предупредила врач. — Лучше подготовьте его.
Алиса была абсолютно уверена в своей невиновности и была готова на любые тесты, лишь бы доказать правду.
Когда Егор вошел в палату, его лицо сначала озарилось улыбкой, но, увидев детей, оно исказилось в гримасе недоверия и шока.
— Это… мои? — вырвалось у него. — Если это шутка, то она очень плохая!
Он отступил на шаг, наткнувшись на стул. Алиса, дрожащими руками, передала детей акушерке и попросила оставить их одних.
— Вот этого я от тебя не ожидал, — проговорил Егор, когда дверь закрылась. Его голос был холодным и острым, как лезвие. — Я, дурак, верил тебе! Готовился, радовался! А ты… Какая же ты подлая!
У Алисы сердце упало и разбилось где-то глубоко внутри.
— Это твои дети! Как ты можешь такое говорить? Ты же всегда знал, где я и с кем!
Егор отвернулся и уставился в окно.
— Родители были правы насчет тебя, — медленно, с расстановкой, произнес он. — А я им не верил. Не знаю, от кого они, но ищи теперь помощи у него. Я с тобой больше не живу.
Из больницы Алису забирала Галина Сергеевна. Она приютила ее и детей у себя в маленькой квартирке. Няня боялась оставлять Алису одну, видя ее отчаяние.
— Слушай, а почему они такие? — как-то раз осторожно спросила Галина Сергеевна, качая коляску с близнецами. — Ты светленькая, Егор тоже. А они… смуглые. Очень смуглые. Странно как-то.
Алиса горько взглянула на нее.
— И ты тоже? — ее голос дрогнул от обиды. — Я думала, ты-то мне поверишь…
Она закрыла лицо руками, и Галина Сергеевна тут же подошла и обняла ее.
— Да я верю, родная, верю! — успокаивала она. — Просто удивительно очень. Чудно.
Но Алисе было не до удивления. Егор бросил ее, и как растить двоих детей одной, она не представляла. О карьере, об учебе пришлось забыть.
— Ничего, как-нибудь проживем, — говорила Галина Сергеевна, глядя на мрачное лицо Алисы. — Главное, что мы вместе.
Чтобы хоть как-то отвлечься и заработать, Алиса нашла подработку в интернете – писала отзывы и небольшие статьи. Деньги были копеечные, но вместе с пенсией Галины Сергеевны и детскими пособиями они как-то сводили концы с концами.
Галина Сергеевна с головой окунулась в заботу о близнецах, которых назвали Артемом и Мишей. Она пеленала их, кормила, гуляла с ними, не подпуская к ним Алису.
— Отдыхай, — говорила она. — Я сама справлюсь.
И странное дело – хлопоты словно вернули ей молодость. Она перестала жаловаться на боли, выпрямилась и казалась помолодевшей.
Однажды вечером, сидя в своем старом кресле, Галина Сергеевна заговорила.
— А я тут подумала… Может, у тебя в роду были темнокожие предки? Такое бывает. Гены могут проявиться через поколение.
Алиса оторвалась от ноутбука и скептически хмыкнула.
— Какие предки? Откуда? Не неси ерунды.
Галина Сергеевна с серьезным видом отложила вязание и попросила вызвать такси. Сказала, что нужно кое-что забрать из ее старой квартиры. Вернулась она с небольшим чемоданчиком, набитым старыми бумагами. Долго копалаcь в них и наконец извлекла пожелтевшую газетную вырезку. Надела очки и начала читать вслух.
Сначала Алиса не понимала, к чему это. В статье рассказывалось о пожилой женщине, которая много лет назад потеряла дочь. Та утонула в реке, а с ней был маленький ребенок, который бесследно исчез. Женщина умоляла всех, кто что-то знает, откликнуться.
— И зачем ты мне это читаешь? — раздраженно спросила Алиса. — Какое это имеет ко мне отношение?
Галина Сергеевна пожала плечами.
— А вдруг это про тебя? Тебя же нашли у реки. И время подходит. Может, стоит навестить эту женщину? Узнать.
Алиса снова взглянула на газету.
— Софья Игнатьевна, — прочла она. — Живет совсем рядом.
Она записала адрес и откинулась на спинку стула, в душе поднималась странная, непонятная тревога, смешанная с надеждой.
Спустя несколько дней Алиса набралась смелости и позвонила. Софья Игнатьевна, как выяснилось, была прикована к инвалидному креслу и не выходила из дома. Алисе пришлось идти к ней.
Женщина жила в маленькой квартирке на первом этаже. Сама она была бледной и хрупкой, но лицо ее сохранило следы былой красоты.
— Ты так похожа на мою Ирину, — прошептала она, едва Алиса переступила порог. — Я ждала этого звонка всю жизнь…
Софья Игнатьевна пригласила Алису сесть и достала из комода старую фотографию в рамке.
— Вот, смотри, — сказала она, протягивая снимок. — Правда же, вы как две капли воды?
Алиса взглянула и у нее перехватило дыхание. На фотографии была она. Тот же разрез глаз, те же губы, тот же овал лица. Только волосы были светлее и короче.
— Это моя дочь, — пояснила Софья Игнатьевна. — А ты, значит, моя внучка…
Алиса с трудом оторвалась от фотографии.
— Расскажите мне всё, — тихо попросила она. — Пожалуйста. Мне это очень важно. Для меня и для моих детей.
Услышав о правнуках, Софья Игнатьевна оживилась, но тут же смутилась и опустила глаза.
— Это долгая история, — начала она, пряча руки под плед. — Многое уже стерлось из памяти. Слушай.
Алиса замерла, а Софья Игнатьевна поведала ей грустную историю. Ее дочь, Ирина, была мечтательной и своевольной девушкой. В университете она встретила молодого человека по имени Жан. Он был темнокожим, приехал учиться в Россию из далекой африканской страны. Ирина помогала ему с языком, они полюбили друг друга и планировали будущее вместе.
Софья Игнатьевна и ее покойный муж, Степан, были категорически против этих отношений. Они умоляли дочь одуматься, но Ирина была непреклонна. Тогда Степан нашел Жана и, в приступе гнева, избил его, пригрозив расправой, если тот не оставит его дочь в покое.
Жан не стал сопротивляться. Он лишь улыбнулся сквозь ссадины и сказал: «Ваша дочь носит моего ребенка. И однажды этот ребенок обо мне узнает».
Узнав о беременности, Степан пришел в ярость и требовал, чтобы Ирина избавилась от ребенка. Но дочь отказалась. Скандал закончился тем, что отец выгнал ее из дома. Больше они ее не видели, пока однажды не опознали ее тело в реке. Официальная версия гласила – самоубийство. Судьба Жана осталась неизвестной. Все, что осталось от него – адрес в записной книжке дочери и ее фото с надписью «люблю».
— Я знала, что у Ирины родилась девочка, — тихо сказала Софья Игнатьевна, глядя в одну точку. — На берегу нашли пустую коляску. А ребенка не было. Я так испугалась тогда, что не стала ничего говорить. Промолчала.
Она вытерла слезу.
— Степан не пережил этого. Умер от инфаркта почти сразу. А меня… меня вот, парализовало. Уже двадцать лет как.
Алиса встала и налила ей воды. Софья Игнатьевна жадно выпила и снова подкатила к комоду. Достала оттуда маленькую, потрепанную записную книжку.
— Вот, — протянула она ее Алисе. — Все, что от них осталось.
Алиса взяла ее как величайшую святыню.
Поиски отца заняли годы. Она писала письма, размещала объявления в интернете, искала знакомых из той далекой страны. И спустя долгое время ей улыбнулась удача. На одно из ее сообщений откликнулась пожилая женщина, которая знала Жана. Она передала ему контакты дочери.
Вскоре раздался звонок. Голос на том конце провода был низким, бархатным, с приятным акцентом. Так началось их общение. Сначала по телефону, а потом и лично – Жан приехал. Эта встреча перевернула мир Алисы.
Оказалось, что Жан стал успешным предпринимателем у себя на родине.
— Новую семью я так и не создал, — признался он. — Остался один. О том, что твоей мамы нет, я узнал уже дома. Общие друзья написали… Тебя я искал много лет, даже в посольство обращался, но безрезультатно. Ты очень на нее похожа. Знаешь, дочка, я впервые за многие годы чувствую себя по-настоящему счастливым. Я не один. У меня есть ты и мои внуки.
Артем и Миша сразу покорили сердце дедушки. Жан гостил у них неделю, а уезжая, пообещал возвращаться как можно чаще. Он видел, как нелегко приходится Алисе. Галина Сергеевна рассказала ему про Егора.
— Муж не поверил ей, — вздыхала она. — Детей не признал. Из роддома я ее забирала. Сначала жили у меня, потом переехали в ее комнату. Хорошо еще, государство сиротам помогает, а то бы туго пришлось.
Вернувшись домой, Жан не забыл о дочери. Он попросил ее реквизиты, и вскоре на ее счет поступила крупная сумма.
— Это чтобы ты ни в чем не нуждалась, — объяснил он по телефону. — Открой свое дело. Ты умная и сильная, у тебя все получится.
Алиса долго выбирала направление и остановилась на частной медицинской клинике. Она переманила лучших специалистов, предложив им достойные условия, и сдержала слово. Клиника быстро завоевала доверие и стала процветать. Алиса не забыла о бабушке – она перевезла Софью Игнатьевну в лучший пансионат с круглосуточным уходом. А Галина Сергеевна переехала в большой загородный дом, который купила Алиса, и с удовольствием вела там хозяйство, пока Алиса, наняв няню для близнецов, полностью посвящала себя работе.
Общение с отцом стало регулярным. Теперь уже Алиса несколько раз в год летала к нему в гости. От Егора за все эти годы не было ни звука. Он не звонил, не интересовался детьми. Развод оформили заочно, и Алиса не стала его разыскивать.
Случайная встреча произошла в ее же клинике. Обычное утро началось со скандала на ресепшене. Администратор в панике позвала Алису.
— Алиса Жановна, пожалуйста, спуститесь! Там клиентка, никак не успокоится! Требует лично вас!
— В чем дело?
— Не устраивают цены. Пожилая дама с сыном прошли обследование, получили диагнозы и рекомендации. Мы предлагали скидку, но она кричит, что и половины суммы много, что мы мошенники!
Алиса спустилась вниз и остолбенела. Скандальной клиенткой была ее бывшая свекровь, Элеонора Васильевна. Рядом стоял Егор. Они узнали друг друга одновременно.
— Ты? — прошептала Элеонора Васильевна, бледнея. — Ты здесь директор?! Егор, да что же это такое…
— Здравствуйте, Элеонора Васильевна, — холодно произнесла Алиса. — В чем проблема?
— А-а-а, — протянула та, — теперь все понятно! Вот почему у вас такие грабительские цены! Потому что тут заправляет аферистка, которая хотела разрушить нашу семью!
Алиса растерялась. Ей не хотелось публичного скандала. К ее удивлению, Егор вмешался.
— Мама, пойдем, я провожу тебя до машины, — твердо сказал он. — Вернусь и все улажу. Тебе нельзя волноваться.
Он увел мать, а через несколько минут вернулся, оплатил счет и, к изумлению Алисы, поднялся к ней в кабинет.
— Можно? — постучал он в дверь.
— Войди, — разрешила Алиса. — У тебя есть ко мне вопросы?
— Я хочу видеть детей, — неожиданно сказал Егор. — Я знаю, что они мои. Я всегда это знал…
— С чего бы? — горько усмехнулась Алиса.
— Я сделал тесты еще в роддоме. Заведующая разрешила взять материал. Как они? Как поживают?
— Тебя это не касается, — резко ответила Алиса. — Мои сыновья тебя не знают. И я не хочу, чтобы знали. У меня достаточно оснований, чтобы лишить тебя родительских прав: ты никогда не участвовал в их жизни, не помог им ничем! Где ты был все эти шесть лет? Уходи, Егор. Нам не о чем говорить.
— Но я их отец! — настаивал он. — У меня есть права…
— Отец – это тот, кто растит, — отрезала Алиса. — А ты – чужой человек. Я все сказала. Уходи.
Дверь кабинета закрылась. Алиса знала, что ее жизнь, полная трудностей и несправедливости, наконец обрела прочный фундамент. У нее есть любящий отец, преданная Галина Сергеевна, родная бабушка и двое замечательных сыновей. Она прошла через огонь, воду и медные трубы, чтобы найти свою истинную семью. И эту семью она будет защищать до конца. Ей больше не нужен был тот, кто когда-то не поверил в нее. Ее история, начавшаяся как печальная сказка, теперь была историей силы, достоинства и настоящей, обретенной любви.