— Ты хоть осознаешь, насколько это печально? Пять лет — и ни единой фразы, достойной внимания.
— Дима, ты же понимаешь, что настоящее творчество требует времени, — Анна старалась говорить ровно, но голос предательски дрожал.
В пустой квартире её слова звучали особенно тихо. За окном медленно сгущались сумерки, окрашивая небо в глубокий фиолетовый оттенок.
Дмитрий стоял у панорамного окна — тёмный силуэт на фоне городских огней, которые он всегда гордился показывать гостям, неизменно добавляя: «Вид на миллион долларов».
Она смотрела на его напряжённую спину, на безупречно выглаженную рубашку, которая теперь словно отталкивала свет. В последние месяцы Анна всё чаще замечала мужа со спины — когда он уходил на работу, склонялся над ноутбуком или отворачивался в постели.
— Творчество? — он резко повернулся, и на мгновение его лицо исказилось, будто слово причинило физическую боль. — Назови вещи своими именами — это просто хобби домохозяйки, которой нечем заняться.
Анна так сильно сжала карандаш, что ногти впились в дерево. На столе лежал раскрытый блокнот в кожаном переплёте — подарок Дмитрия на их третью годовщину. «Для твоих великих идей», — сказал он тогда, целуя её в висок.
Теперь эта память казалась кадром из чужого фильма.
— Я работаю, Дима. Каждый день. Просто ты не видишь результатов…
— Я вижу результат! — он сделал шаг к ней, и Анна инстинктивно отодвинулась вместе со стулом. — Вот он — пустой холодильник и мои деньги, которые уходят в никуда!
За окном пронеслась сирена скорой помощи. Её вой на секунду заполнил комнату, а затем растворился в напряжённой тишине.
— Мы же договаривались, — тихо произнесла Анна. — Ты обещал, что я могу попробовать. Что у меня есть талант.
Дмитрий рассмеялся — резко, отрывисто, как будто каркнул.
— Это был кредит доверия, дорогая. И ты его исчерпала. Пять лет! — Он взмахнул рукой, словно разрубая воздух. — Ты представляешь, любой банк давно бы признал тебя банкротом?
Анна медленно закрыла блокнот. Внутри что-то сломалось — не сердце, нет, что-то более глубокое. Будто треснул стержень, на котором держалась их совместная жизнь.
— Я могу найти работу, — неожиданно для себя сказала она. — Если тебе так важны деньги.
— Важны деньги? — он подошёл ближе, наклонился, упираясь ладонями в стол. От него пахло дорогим одеколоном и едва уловимыми чужими духами — лёгкий аромат, который Анна узнала сразу.
— Деньги — это свобода, которую ты так любишь воспевать в своих опусах. Только твоя свобода оплачена моими счетами.
Она медленно поднялась. Вдруг захотелось встретиться с ним взглядом на равных, не задирая голову.
— Знаешь, что самое забавное? — продолжил он, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление. — Я действительно верил в тебя. А ты… ты просто удобно устроилась. Моя квартира, моя еда, мои деньги.
— Наша квартира, — прошептала Анна. — Мы же семья.
Дмитрий отшатнулся, словно получил пощёчину.
— Семья? Семья — это партнёрство, а не содержание неудачницы! — Его голос сорвался на крик. — Убирайся из моей квартиры, ты ничтожество! Я найду себе женщину, а не обузу!
В наступившей тишине было слышно, как капает вода из неплотно закрытого крана. Кап. Кап. Кап. Секунды тянулись как вечность.
— Хорошо, — наконец сказала Анна, и собственный голос показался ей чужим. — Я уйду.
Она прошла мимо него в спальню. Чемодан нашёлся на антресолях — маленький, потрёпанный, с поездки на море три года назад. Руки двигались механически, складывая самое необходимое. Тридцать два года жизни уместились в одну сумку и рюкзак.
Проходя мимо книжных полок, она замерла. Там, аккуратно расставленные по датам, стояли папки с её рукописями. Анна протянула руку, но потом отдёрнула.
Взяла только последнюю — недописанный детектив, над которым работала последние полгода.
Дмитрий ждал у двери. Злость схлынула, оставив на его лице усталость и что-то похожее на облегчение.
— Ключи оставь, — тихо сказал он.
Анна молча положила связку на тумбочку. Её взгляд скользнул по фотографии в рамке — они на фоне Эйфелевой башни, счастливые, влюблённые. Казалось, с того момента прошла целая жизнь.
— Прощай, Дима, — она переступила порог, не оглядываясь.
Дверь закрылась за спиной с мягким щелчком. Замок повернулся дважды.
Двенадцать квадратных метров коммуналки встретили её сырым холодом и запахом чужой жизни. Единственное окно выходило на кирпичную стену — какая точная метафора её нынешнего существования.
Первую ночь Анна провела без сна — сидела на диване с торчащей пружиной, всматриваясь в мутную темноту. Странно, но вместо ожидаемой боли внутри обнаружилась звенящая пустота, будто кто-то бережно изъял из неё все чувства, оставив лишь эхо того, что когда-то называлось жизнью.
— Ты всегда можешь переехать ко мне, — говорила Марина, помогая распаковать вещи на следующий день. — Диван, конечно, не фонтан, но лучше, чем… это.
Анна покачала головой, разглядывая жёлтые разводы на потолке.
— Я должна справиться сама. Как-то же люди живут.
Марина вздохнула, придвигая к ней чашку с дымящимся чаем.
— Слушай, я знаю, что ты не хочешь об этом говорить, но… может, отправим твой роман в «Литературный олимп»? У них открыт приём рукописей, и мой знакомый там работает, он мог бы…
— Нет.
— Но почему? Это же шанс!
Анна обхватила чашку ладонями, впитывая тепло.
— Потому что Дмитрий был прав. Я неудачница, у которой нет таланта.
Запах жареного лука и подгоревшего масла въелся в кожу, в волосы, в одежду. Анна смотрела на свои руки — покрасневшие, с мелкими ожогами и заусеницами. Писательские руки превратились в руки официантки.
Два года в кафе «У Петровича» научили её балансировать пять тарелок одновременно, улыбаться пьяным посетителям и считать мелочь с точностью до копейки.
— Твой столик, — буркнула Зина, проскальзывая мимо с подносом грязной посуды.
Анна вздохнула и поправила выбившуюся прядь. У окна расположилась шумная компания — трое мужчин в дорогих костюмах.
Она на мгновение замерла, заметив знакомый профиль. Сердце сжалось, но, подойдя ближе, она поняла, что обозналась. Просто похожий тип — тот же разворот плеч, та же линия подбородка.
— Что желаете заказать? — её голос звучал ровно, профессионально.
Вернувшись вечером в свою маленькую комнату, она буквально рухнула на диван, не снимая обуви. Ноги горели огнём, спина ныла от долгого стояния. Взгляд машинально упал на стопку исписанных листов, беспорядочно разбросанных по столу.
За два года их скопилось немало — каждую свободную минуту она посвящала писательству. Не ради славы, не из надежды на успех. Просто потому, что не могла иначе. Телефон зазвонил. Конечно же, это была Марина.
— Ты уже видела? — вместо приветствия выпалила подруга.
— Что именно? — Анна поморщилась, потирая уставшую ступню.
— Так я и думала! Проверь почту, срочно!
Анна со вздохом потянулась к своему старенькому ноутбуку — клавиши на котором давно западали, а корпус покрылся царапинами. Почта загружалась невыносимо медленно.
Наконец появились непрочитанные письма — среди них одно с незнакомого адреса, помеченное «Литературный олимп».
— Что ты натворила? — выдохнула Анна в трубку.
— Прости меня, — голос Марины дрожал от возбуждения, — но я больше не могла видеть, как ты прячешь настоящий шедевр в ящике! Я отправила твой роман. И они… Анна, они его приняли!
Комната закружилась перед глазами. Она перечитывала письмо снова и снова, не веря своим глазам. «Выдающийся талант… оригинальный подход… готовы предложить контракт…» — Это какая-то ошибка, — прошептала она.
— Никакой ошибки! — Марина почти кричала в трубку. — Они мне звонили! Трижды! Ты понимаешь, что происходит? Твой детектив выйдет тиражом в пятьдесят тысяч экземпляров! Пятьдесят тысяч, Аня!
— И вы впервые пробуете себя в жанре детектива? — журналистка придвинулась ближе, направляя диктофон прямо на Анну.
Солнечный свет заливал конференц-зал издательства. За стеклянной стеной сотрудники украдкой наблюдали за новой восходящей звездой литературного мира.
Анна поправила лацкан своего нового пиджака — элегантного, сшитого на заказ.
— Я экспериментировала с различными стилями, — она улыбнулась, вспоминая старые папки с рукописями, оставленные в квартире Дмитрия. — Но именно в детективном жанре нашла свою истинную форму.
— «Тени прошлого» побили все рекорды продаж последнего десятилетия, — журналистка сверилась с блокнотом. — Критики называют вас новой Кристи. Как вы относитесь к такому сравнению?
Анна посмотрела в окно. Город за стеклом теперь казался другим — полным возможностей и новых горизонтов. — С глубоким уважением и лёгкой иронией, — ответила она. — Каждый писатель создаёт свой собственный путь.
Когда интервью подошло к концу, Марина ждала её в коридоре с охапкой газет.
— Ты повсюду на первых полосах! — она протянула Анне глянцевый журнал. — «Литературное открытие года»!
Анна рассмеялась, рассматривая своё фото.
— Знаешь, что самое странное? — спросила она, выходя на улицу. — Я до сих пор просыпаюсь с мыслью, что нужно бежать в кафе, иначе Петрович меня уволит.
Марина сжала её локоть.
— Привыкай к новой жизни, дорогая. Теперь твои книги будут во всех книжных магазинах страны.
Дмитрий швырнул газету на кофейный столик. С обложки на него смотрела Анна — в стильном костюме, с уверенным взглядом успешной женщины. «Новая королева детектива завоёвывает мир» — кричал заголовок.
— Ты в порядке? — голос Кристины, его новой жены, донесся из глубины квартиры.
— Да, — отозвался он, отводя взгляд от фотографии бывшей супруги. — Просто удивлён.
Кристина появилась в гостиной — безупречно ухоженная, модно одетая, идеальная. То, что некогда казалось вершиной его стремлений. Она мельком взглянула на журнал. — Разве это не твоя бывшая? Та писательница-неудачница?
Дмитрий поморщился.
— Была неудачницей. Похоже, теперь всё иначе.
Кристина подошла сзади, положила руки ему на плечи. От неё исходил аромат дорогих духов — слишком резкий, слишком банальный.
— Кстати, милый, — её голос стал сладким, — я присмотрела новое платье. Ты говорил, что мне нужен новый гардероб.
Дмитрий вздохнул, доставая кредитную карту.
— Держи. Только не переусердствуй.
Кристина чмокнула его в щёку и удалилась. Он снова посмотрел на фотографию Анны. В её глазах было что-то, чего он раньше никогда не замечал. Или просто отказывался замечать. За окном сгущались сумерки. Город зажигал огни — те самые, которые когда-то он любил наблюдать вместе с Анной. «Вид на миллион,» — эхом отозвалось в памяти.
Дмитрий налил себе виски. На книжной полке, где до сих пор не появились новые фотографии, пылились старые рамки с новыми снимками. Их совместные фото с Анной он убрал в ящик стола в первый же день после её ухода.
Он сделал глоток и поморщился. Виски был дорогим, но почему-то безвкусным. Книжный магазин «Страницы» гудел как растревоженный улей. Очередь тянулась по всему первому этажу, огибала стеллажи и выходила на улицу. Люди стояли с книгами в руках — новым изданием трилогии Анны Северской в подарочном оформлении.
— Кто бы мог подумать, а? — шепнул администратор директору магазина. — Четыре года назад никто о ней даже не слышал.
Директор улыбнулся, наблюдая, как охрана сдерживает наплыв поклонников, стремящихся добраться до столика, за которым сидела Анна.
— Такие истории случаются раз в десятилетие, — ответил он. — Чистый феномен.
А феномен тем временем улыбался молодой девушке, протянувшей потрёпанный экземпляр «Теней прошлого».
— Мне кажется, я знаю вашу героиню, — прошептала девушка. — Она словно… живая.
Анна на мгновение задержала взгляд на её лице — юном, открытом, полном надежд. — Спасибо, — она аккуратно вывела автограф. — Она и есть живая. Все мы немного Елена Верина.
Следующий час пролетел как во сне. Десятки лиц, сотни улыбок, тысячи слов благодарности. Анна чувствовала приятную усталость — ту, что приходит после хорошо выполненной работы.
— Ещё один, — шепнула помощница, подкладывая очередной экземпляр.
Анна подняла взгляд и замерла. Перед ней стоял Дмитрий. Немного постаревший, с новыми морщинками вокруг глаз и сединой на висках. Но всё тот же Дмитрий, в безупречно сидящем костюме и с выражением странной нерешительности на лице.
Время будто замерло. Шум толпы отступил, превратившись в приглушенный гул, похожий на шум морского прибоя. Анна ощутила, как сердце на мгновение остановилось, а затем начало биться чаще. — Привет, — произнес он почти шепотом.
Она моргнула, возвращаясь в реальность. Перед ней лежала её книга, которую он протягивал для автографа.
— Привет, — ответила она, удивляясь спокойствию своего голоса.
Он переминался с ноги на ногу, словно провинившийся школьник.
— Я… я прочитал все твои книги. Они великолепны.
Анна приподняла бровь, но промолчала, открывая обложку.
— Я был не прав, — продолжил Дмитрий, понизив голос до шепота. — Во всём. В тебе.
Она взглянула на него — внимательно, изучающе, как теперь смотрела на всех, подмечая детали для своих будущих произведений. Воротник рубашки слегка помят. Запонка на левом рукаве расстегнута. В уголках глаз залегла усталость, которую не скрыть даже дорогим костюмом. — Ты всегда говорил, что любишь меня, — произнесла она наконец. — Но на самом деле ты любил образ — тихую, послушную, зависимую. Я тебя разочаровала, став собой.
Дмитрий сглотнул. Очередь позади него нетерпеливо заволновалась.
— Можем мы… — он запнулся, — встретиться? Поговорить? Я понимаю, что это спустя много лет, но…
Анна взяла ручку. Секунду она смотрела на чистую страницу, затем быстро написала несколько слов и закрыла книгу. — Вот, — она протянула ему томик. — Думаю, это ответит на твой вопрос.
Из-за спины Дмитрия нетерпеливо выглядывали другие поклонники. Он кивнул, принимая книгу, и отошел в сторону.
Анна проводила его взглядом, а затем обратилась к следующему читателю — девочке-подростку с сияющими от восторга глазами.
Дмитрий стоял у витрины, рассматривая пирамиду из книг с именем Анны Северской. Он так и не привык к её псевдониму, хотя понимал выбор — она действительно стала северной, холодной, недоступной. С волнением, которое не испытывал уже давно, он открыл книгу. На титульной странице аккуратным почерком Анны было написано: «Ты ошибся. Счастья тебе! А.С.»
Он перечитал надпись несколько раз, словно пытаясь разгадать зашифрованное послание. Затем закрыл книгу и прижал её к груди.
За окном магазина кружились редкие снежинки — первые предвестники зимы. Дмитрий вышел на улицу, постоял минуту, подняв лицо к небу, а затем медленно направился к метро.
Через час автограф-сессия завершилась. Анна с облегчением выдохнула, разминая затекшую руку.
— Вы были великолепны, — улыбнулась помощница, собирая оставшиеся закладки и буклеты.
— Спасибо, Нина, — Анна поднялась, чувствуя приятную усталость. — На сегодня всё?
— Да, — девушка кивнула. — Машина ждет у служебного входа.
Анна вышла через заднюю дверь книжного магазина. Промозглый ветер встретил её порывом, растрепав волосы. Она запахнула пальто и вдруг рассмеялась — легко, свободно, запрокинув голову к темному небу. Водитель удивленно посмотрел на неё.
— Всё в порядке? — спросил он, открывая дверцу машины.
— Более чем, — ответила Анна, садясь в салон. — Поехали домой.
Автомобиль тронулся, увозя её прочь от книжного магазина, от прошлого, от Дмитрия. Сквозь тонированные стекла город струился неоновыми реками — огни витрин и фонарей расплывались в мокром асфальте, создавая иллюзию параллельного мира.
— Забавно устроена жизнь, Сергей, — она встретила взгляд водителя в зеркале заднего вида. — Четыре года назад у меня не было даже собственного угла, а сейчас…
— Судьба — дама с характером, — он усмехнулся, ловко вписываясь в поворот. — Любит преподносить сюрпризы.
Анна прислонилась лбом к прохладному стеклу.
Мысли текли вспять — к торчащей пружине коммунального дивана, к чаевым, спрятанным в кармане форменного фартука, к чернильным пятнам на пальцах после ночей, проведенных над рукописью.
Путь расстилался перед внутренним взором — не прямой, не логичный, но единственно возможный. Её путь.
— Домой? — переспросил водитель, когда они остановились на светофоре.
— Да, — Анна открыла глаза и улыбнулась. — Домой.