Мой сын Никита сказал, что купил мне дачу в деревне, но когда мы приехали туда, я понял, что это был обман. Позже я узнал настоящую причину, почему он так поступил — и до сих пор не могу его простить. Что бы вы сделали на моём месте?
Здравствуйте. Меня зовут Ричард, мне 68 лет. Никогда бы не подумал, что стану просить совета у незнакомцев, но вот я здесь. Мне нужно мнение со стороны.
Для начала немного предыстории. Я был отцом-одиночкой большую часть своей взрослой жизни. Моя жена, Эмма, умерла от рака, когда нашему сыну Никите было всего десять.
Это было тяжёлое время для нас обоих, но мы справились — вместе.
С тех пор мы с Никитой были как команда. Я старался быть ему и отцом, и матерью. Работал не покладая рук, чтобы дать ему всё, что только мог.
Никита был хорошим ребёнком. Конечно, у него были свои бунтарские моменты, но в целом он рос добрым, трудолюбивым, с головой на плечах.
Он хорошо учился, поступил в университет по частичной стипендии, потом устроился на хорошую работу в сфере финансов.
Я всегда им гордился, наблюдая, как он становится, как мне казалось, успешным взрослым мужчиной.
Даже после того как он съехал, мы оставались близки — регулярно созванивались, ужинали вместе хотя бы раз в неделю.
Поэтому то, что произошло чуть больше года назад, стало для меня настоящим шоком.
Это был обычный вторник. Никита приехал ко мне домой, переполненный энтузиазмом.
— Пап, у меня отличные новости! Я купил тебе дачу в деревне!
— Дачу? Никита, ты о чём вообще?
— Это идеально, пап. Тихо, спокойно, природа — тебе там будет очень хорошо! Ты влюбишься в это место!
Я был сбит с толку. Переехать в деревню? Это казалось слишком резким шагом.
— Никита, не стоило… Мне и здесь хорошо.
Но он настаивал:
— Пап, ты заслужил. Этот дом тебе одному уже слишком велик. Пора что-то менять. Поверь мне, тебе там будет лучше.
Я сомневался, ведь наш дом был нам дорог. В нём прошла вся наша жизнь, здесь рос Никита, здесь я жил с Эммой. Но я доверял сыну. Мы всегда были откровенны друг с другом.
И я согласился. Решил продать дом.
Следующие несколько дней я собирал вещи, а Никита занимался всем остальным. Он уверял, что всё улажено.
Он был таким внимательным, что я решил не слушать свой внутренний голос, тревожащийся о переменах.
Настал день переезда. Мы сели в машину, и Никита всё время рассказывал, как хорошо мне будет в новом месте.
Но чем дальше мы отъезжали от города, тем сильнее росло у меня чувство тревоги. Пейзаж становился унылым — пустые поля, заброшенные постройки.
Это совсем не походило на ту “дачу”, которую я представлял.
— Никита, ты уверен, что мы едем туда? Это не похоже на дачный посёлок…
Он кивнул, но глаза отводил.
Наконец, мы свернули на длинную извилистую дорогу. В конце её стояло серое, унылое здание.
Моё сердце сжалось, когда я прочитал вывеску: «Солнечный Уют».
Это был не дачный дом. Это был пансионат для пожилых.
Я повернулся к Никите, пытаясь сдержать эмоции:
— Что это? Что происходит?
— Папа… — он не смотрел мне в глаза. — Прости. Я соврал. Это не дача. Но здесь тебе будет лучше. Здесь за тобой будут ухаживать…
— Ухаживать? За мной? Я прекрасно себя чувствую, сам всё делаю! Зачем ты мне солгал?!
— Пап, пожалуйста, — он наконец взглянул на меня, глаза полны вины. — Ты стал забывчивым. Я переживаю, что ты один. Здесь всегда будет кто-то рядом, если вдруг что-то случится.
— Забывчивым?! Да все время от времени забывают! — Я закричал, и в моих глазах выступили слёзы. — Это неправильно, Никита. Отвези меня домой. Сейчас же.
Но он лишь покачал головой.
— Я не могу, пап… Я… уже продал дом.
Будто земля ушла из-под ног.
Да, я соглашался на продажу, но не так! Я хотел сам выбрать покупателей, рассказать им про наш старый вяз во дворе, встретить новых жильцов…
Как он мог продать его без моего участия?
Я требовал объяснений, но Никита лишь бормотал о каком-то «доверенности» и «заботе о моём благополучии».
Дальше — всё как в тумане.
Меня заселили в «Солнечный Уют», в крошечную комнату с узкой кроватью и окном на стоянку.
Пахло хлоркой и старостью.
Мой прежний дом пах Эммой. Корица, кофе, её уют. Я почти ничего не менял — только техника поновее, да Никита однажды подарил мне умную колонку.
А теперь — белые стены, серые коридоры, чужие люди.
Я чувствовал, будто меня предали.
Целыми днями я просто сидел и думал: может, я и вправду начал терять память? Может, Никита прав?
Но затем произошло нечто, что подтвердило мои худшие опасения.
Я сидел в общей комнате и притворялся, что читаю журнал, когда услышал разговор двух медсестёр:
— Слышала про старика из 12-й? Его сын, говорят, в долгах по уши — в казино проигрался. Вот и спихнул отца сюда, дом продал…
Я застыл.
Азартные долги?
Он продал МОЙ дом, МОЮ жизнь, чтобы покрыть свои ошибки?
Мир рухнул.
Всю жизнь я помогал ему, поддерживал, вытаскивал из передряг. И вот — плата.
К счастью, судьба вмешалась.
Старый друг, адвокат по имени Жан, пришёл в пансионат навестить сестру — и случайно нашёл меня.
Он был в ярости, когда услышал, что произошло. Предложил всё проверить юридически.
И, как оказалось, дом продали с нарушениями. Жан помог мне оспорить сделку.
После долгой борьбы Никите пришлось вернуть деньги покупателям, оплатить все судебные издержки. Я смог вернуться домой.
Теперь я не знаю, что делать.
На днях Никита пришёл ко мне. Я еле его узнал — осунувшийся, измученный.
Когда я открыл дверь, он разрыдался.
— Папа, я начал играть, чтобы справляться со стрессом на работе… Всё вышло из-под контроля. Я думал, что делаю лучшее для всех. Я… был не прав. Прости меня. Прошу.
Он сказал, что лечится от зависимости, что хочет всё исправить.
Часть меня хочет простить его. Это же мой сын. Мы остались вдвоём.
Но другая часть — всё ещё наполнена болью и обидой.
Как снова доверять тому, кто так жестоко предал?
Что бы вы сделали на моём месте? Простили бы?