Я до сих пор помню эту девочку. Не просто помню — вспоминаю с теплотой, как о чём-то важном, что оставило след в сердце. Звали её Настя. Тринадцати лет от роду была, когда приехала к нам в деревню — погостить или, может быть, навсегда остаться у своей бабушки Марии Петровны. И приехала она не просто так — судьба у неё была непростая. Сирота с самого рождения, росла без родителей, только с бабушкой по материнской линии. Та умерла за несколько месяцев до переезда Насти к Марии Петровне, и старуха забрала внучку к себе.
Но дело было не только в том, что девочка выросла без матери и отца — таких детей в нашем селе хватало. Нет, Настя была особенная. Необычная. Как будто чувствовала что-то большее, чем другие. Что-то, чего мы даже не замечали. Она словно видела мир сквозь другую призму, слышала то, что не доступно обычному человеку. Может быть, это был дар. А может — проклятие. Но тогда никто из нас не мог понять, что именно скрывается за её странными повадками и молчаливым взглядом.
Мария Петровна была женщиной ворчливой, но доброй душой. Она любила свою новую внучку, хотя часто переживала за неё. Особенно когда Настя уходила в лес одна, якобы собирать травы для лечения больной бабки.
— Куда ты опять собралась? — спрашивала старуха, видя, как Настя завязывает платочек на голове.
— За травками, бабуля, — отвечала та. — Видишь же — совсем ты плохая стала.
— Ну что ты выдумываешь! Сама поправлюсь как-нибудь. А тебе в лесу делать нечего. Слышала по радио — трое из колонии сбежали.
— Далеко им до нас добираться, — смеялась Настя. — Небось уже в другую сторону подались.
Старушка всё равно волновалась. У неё было предчувствие, женское чутьё, что ли. Чувствовала: эта девочка не простая. Её жизнь будет не такой, как у других.
А что в ней такого особенного? Да трудно сказать. Просто знали все, кто жил рядом: животные к ней тянулись. Птицы, звери — даже самые дикие. Она находила раненых птиц, лечила их, выпускала на свободу. Принесут ей собаку с переломом — через пару недель бегает, хвостом виляет. А после переезда к Марии Петровне начала помогать и людям тоже.
Правда, не было в этом ничего сверхъестественного. Не чудеса она творила, нет. Но её прикосновение давало силы. Её слова успокаивали. Люди, которые к ней обращались, начинали верить в выздоровление. И, странное дело, почти всегда становилось лучше.
Помню один случай, который произошёл года три назад. У нас в селе появился какой-то богач — из города, с деньгами. Построил себе дом, будто дворец, и завёл породистого жеребца. Однажды конь взбесился: стены в сарае разнёс, на дыбы встаёт, пена изо рта иди. Хозяин в панике — и выпустить нельзя, и усмирить некому.
И вот прибегает Настя. Смотрит на лошадь долго, потом решительно открывает ворота и идёт прямо к нему. Все вокруг замерли. А она — спокойная, с яблоком в руке, шепчет что-то ласковое. Проходит минут пять — конь стоит, понурив голову, жуёт яблоко.
Хозяин после этого ходил как на иголках. Хотел заплатить Насте — она отказалась. Потом вообще жеребца куда-то увёз. Говорили, испугался он девочки.
Так вот, в тот день, когда случилось всё, о чём я хочу рассказать, Настя снова пошла в лес за травами. Было начало июня — природа расцвела, воздух густой от цветов и смолы. Она знала каждый куст, каждую тропинку. Иногда казалось, что она не просто знает дорогу, а чувствует её. Никогда не терялась, ни разу не ошиблась.
Набрала полную сумку целебных трав, аккуратно завязала и уже собиралась домой. Но вдруг остановилась. Замерла как вкопанная. Потом рассказывала, что почувствовала — опасность. И не ту, что исходит от зверя. Это было что-то человеческое. Злое. Холодное.
Вспомнила она тогда слова бабушки про беглецов. Решила скорее возвращаться. Но, не дойдя до тропинки, споткнулась, упала, сильно ударилась коленом. Попыталась встать — и услышала шаги. Или, точнее, сопение.
— Ого, какая зверушка! — раздался хриплый, противный голос. — Ну-ка, поднимайся!
Она подняла глаза — перед ней стоял здоровенный мужик с растрёпанной бородой и ножом в руке. Сразу стало ясно: это те самые беглецы, о которых говорили по радио.
Девочка покорно встала, взяла сумку и пошла туда, куда указал мужик. Он привёл её на поляну, где сидели ещё двое. Один — лет тридцати, с суровым лицом и холодным взглядом. Второй — молодой, лежит без сознания, нога в крови.
— Где подобрал? — спросил старший.
— В лесу наткнулся, — ответил бородатый.
— Эх, только заложников нам не хватало! — проворчал третий, самый молодой.
— Помолчи лучше, Егор! — рявкнул главный. — Делай что говорю!
А Насте показал на землю:
— Сиди тут и не вздумай убегать. Сразу зарежу.
Девочка кивнула, присела. Но смотрела не на него, а на молодого парня. Увидела, что рана серьёзная — пуля прошла навылет, но потерял он много крови. Мужики препирались между собой, а Настя медленно, чтобы не вызвать подозрений, подползла к раненому.
Размотала штанину, достала нужную траву из сумки. К счастью, она была свежая — сочная, с соком. Стала мнуть её в руках, катать комок. Мужики с недоумением смотрели на неё, но она будто не замечала их.
Когда трава превратилась в кашицу, приложила к ране. Высыпала всю траву из сумки, перемешала, сделала повязку.
— А костёр можно развести? — спросила она. — Нужно отвар сварить, его напоить.
Переглянулись беглецы.
— Дым заметят, — сказал бородатый.
— Да кто в лесу заметит? — возразил Егор. — Ветер от деревни, не увидят. А если не попоить, к утру помрёт. И тогда что толку с него?
Главный, которого звали Роман, подумал и согласился:
— Ладно. Но быстро. Воду принесу.
Ушёл он за водой, а Настя тихонько говорит Егору:
— Вас всё равно поймают. Сами понимаете?
— Понимаю, — кивнул тот. — Я бы и сам сдался, да Роман… Он за это убьёт.
— А давайте его усыпим? Только кружки не перепутайте.
Как раз вернулся Роман с водой. Подозрительно посмотрел на них, но ничего не заподозрил.
Вода закипела быстро. Настя сделала из бересты стаканчики, разлила отвар:
— Пейте. И голод утолите, и силы прибавятся.
Роман взял, понюхал:
— Значит, в травах разбираешься?
— Разбираюсь немного. Бабушка научила.
А сама тем временем влила несколько капель настоя в рот раненому. Тот закашлял, открыл глаза:
— Где это я?
— В лесу, — сказал Егор. — Очнулся, Лёша?
Лёша посмотрел на Настю:
— А ты кто такая?
— Да так, — пожала плечами она. — Пей, сил набирайся.
Парень послушно глотал, а сам поглядывал то на Романа, то на Егора:
— Ну и что дальше делать будем?
Роман усмехнулся: — А тебе зачем знать? Не твоего ума дело.
Егор обернулся к главарю: — Совсем рехнулся? Сам нас всех подбил на побег, а теперь бросить хочешь? Не выйдет! На себе понесу, если что, но не брошу!
— Заткнись! — Роман вскочил, хотел выхватить нож, но ноги его не слушались. Покачнулся, выронил нож, глаза закатились. Упал на траву и захрапел.
— Ну дела! — воскликнул Егор, подбирая нож. — Это ты, девочка, зелье ему подсыпала?
Настя кивнула: — А что теперь делать будете?
— Сдаваться надо, — вздохнул Егор. — Только как идти-то? Лёшка еле на ногах стоит.
— Так зачем идти? Посидите здесь, а я в деревню сбегаю.
— А ты не обманешь? — спросил Лёша.
— Зачем мне вас обманывать? Вы же не звери какие.
— Не передумаем, — твёрдо сказал Егор. — Беги. Мы тут подождём.
До деревни час бежать. Настя знала — её уже ищут. И правда, не успела подбежать к околице, как встретила участкового. Через два часа беглецов забрали. Романа под руки тащили — тот ещё не очнулся. А Егор и Лёша пошли сами.
Прошло девять лет. Мария Петровна давно упокоилась, Настя осталась одна в доме. Она закончила школу фельдшеров, начала работать в местной больничке. Люди её уважали, многие доверяли больше, чем врачам.
Однажды, в выходной день, решила она истопить баню. В каждом дворе стоял пар, люди отдыхали. Пошла к колодцу за водой. Тяжело, конечно, но что поделать — не у всех же в доме есть водопровод.
— Эх, живут же люди! — вздохнула она, поднимая ведро.
— А многие бы полжизни отдали за такую близость к природе, — засмеялся кто-то сзади.
Обернулась — красивый молодой мужчина в городской одежде.
— Помочь разрешите?
— Спасибо, но мне много воды надо, — улыбнулась Настя.
— Не вопрос, — сказал он и помог ей.
Он оглядел баню:
— Баня по-чёрному! Никогда в такой не был, только в кино.
— А сколько вам лет? — спросила Настя. — Тридцать? И ни разу в бане не парились?
— Не приходилось пока. Хотел тут комнату снять на лето, да хозяев подходящих не найду.
Он посмотрел прямо в глаза. И Настя замерла — узнала. Он тоже узнал её.
— Не может быть… — прошептал он. — Даже имени вашего не знал, а всё надеялся найти.
Сели за стол. Настя налила чаю, он рассказал всё: как их поймали, как получил срок, как искал её все эти годы. Хотел поблагодарить.
— Отдыхайте с дороги, — улыбнулась Настя. — А я баню растоплю. Негоже в тридцать лет ни разу не париться.
Через месяц Лёша уезжал из деревни. Не один — с невестой. С Настей.
Знал он теперь — всё у них будет хорошо. Ведь рядом был самый важный человек в жизни. А Настя знала об этом давно. Просто ждала. И дождалась.
Вот такие бывают истории. Встретились в лесу при страшных обстоятельствах — напуганная девочка и юный преступник. А через годы судьба их снова свела. На этот раз — по-настоящему, по-человечески.