Я отметила свое 35-летие, а мой муж решил, что сможет меня сломать — унизить перед всеми, кого я люблю. Но вместо этого он подарил мне лучший подарок: причину уничтожить его. И поверьте, я сделала это с наслаждением.
Я всегда думала, что предательство похоже на удар ножа в сердце — резкий, неожиданный, невыносимый. Но на самом деле оно подкрадывается медленно, как трещина в стекле, растет незаметно, пока всё не рушится.
И в тот день мой мир окончательно раскололся.
— Мам, сока! — мой четырёхлетний сын, Никита, потянул меня за рукав, глядя на меня своими большими карими глазами. Он даже не догадывался о буре, что бушевала внутри меня. Я натянула улыбку, скрывая боль, и налила ему яблочный сок.
За кухонным столом моя сводная сестра, Алина, безразлично прокручивала ленту в телефоне. Даже не подняла глаз.
Еще два месяца назад я не сомневалась, что поступила правильно, пригласив Алину пожить у нас. Она была моей младшей сестрой — ну, наполовину. Наш отец попросил меня помочь ей обосноваться в городе, найти работу. Я согласилась без колебаний. Ведь семья есть семья, верно?
Сначала всё казалось нормальным. Она помогала с Никитой, иногда готовила ужин, смеялась над моими рассказами о работе. Но потом всё изменилось.
Сначала это были шёпоты — тихие разговоры между Алиной и моим мужем, Олегом. Затем взгляды — чуть-чуть дольше, чем положено, чуть-чуть слишком многозначительные. Но я игнорировала тревогу. Кто бы мог заподозрить свою собственную сестру?
Пока не случилось то самое.
Я вернулась домой пораньше, чувствуя странное беспокойство. Я ожидала увидеть Никиту играющим или спящим, пока Алина за ним присматривает. Но вместо этого я нашла его одного в гостиной, с заплаканным лицом.
А на кухне?
Олег и Алина пили кофе, весело смеясь, будто даже не замечали, что их сын плачет. Будто меня не существовало.
Это была первая трещина.
Вторая появилась, когда я спросила Алину о поиске работы. Но ответить она не успела — Олег перебил её резко, слишком резко.
— Да оставь ты её в покое!
Я застыла. С каких это пор он так о ней заботится?
Подозрение поселилось во мне. В ту же ночь я позвонила отцу.
— Но ведь она сказала, что устроилась на работу еще на прошлой неделе, — озадаченно ответил он.
Ложь. И не первая.
Но последняя, решающая трещина?
Неделю назад я позвонила Алине по видео, чтобы проверить, как там Никита. Она улыбнулась, заверяя, что всё в порядке. Но в зеркале за её спиной я увидела отражение.
Голый мужчина.
И это был мой муж.
Я сразу же позвонила Олегу.
— Привет, где ты?
— На работе, — ответил он без колебаний.
Я не закатила скандал. Я не разрыдалась.
Я просто улыбнулась.
Они не знали, что их ждёт.
Первым делом я снова позвонила отцу. Рассказала ему всё: ложь, шёпоты, предательство, поселившееся в моем доме. Когда я закончила, у меня дрожал голос.
Тишина.
Я уже подумала, что связь оборвалась. А потом он выдохнул — медленно, протяжно.
— Если это правда, — его голос был холоден, как лезвие ножа, — она мне больше не дочь.
У меня заслезились глаза, но я не позволила слезам пролиться. Я не собиралась плакать. Не из-за них.
— Пап…
— Нет. — Его голос смягчился, но остался твердым. — Я всю жизнь работал, чтобы оставить что-то своим детям. Но не дочери, которая спит с мужем своей сестры.
Тут я не выдержала. Я всхлипнула, прикрыв рот ладонью.
— Дочка, — голос отца дрогнул. — Прости. Мне жаль, что я не заметил раньше. Что не был рядом, когда ты это переживала.
Я глубоко вдохнула.
— Я просто… я не понимаю, как она могла. Как он мог.
— Ты этого не заслужила, — сказал он. — И больше не будешь проходить через это одна. Обещаю.
Он замолчал. А потом, с той же ледяной решимостью, добавил:
— Что касается Алины… Если всё так, как ты говоришь, то для неё всё кончено.
— В каком смысле? — спросила я, вытирая слёзы.
— Она не получит от меня ни копейки. Более того… — в его голосе зазвучали странные, почти довольные нотки. — У меня уже есть второе завещание. На всякий случай.
Второе завещание.
Алина и не подозревала, что её ждёт.
Следующим шагом был визит к адвокату. Развод, опека, раздел имущества — всё было подготовлено.
А потом настал мой день рождения.
Я не сказала никому, что мой отец прилетит. Никто не знал, что у меня в сумке лежат мои собственные бумаги на развод.
Кафе было заполнено друзьями. Олег сидел рядом со мной, изображая идеального мужа. Алина — напротив, разыгрывая роль милой сестрички.
И вот момент настал.
— С днём рождения, любимая, — Олег протянул мне конверт.
Я уже знала, что в нём.
Развод.
Гости ахнули. Алина усмехнулась.
Он всё спланировал — публичное унижение, чтобы выставить себя жертвой, а меня — истеричкой.
Я медленно улыбнулась.
— Развод? — я подняла бумаги. — Конечно. Жить с мужем, который спит с твоей сестрой, действительно глупо.
В кафе воцарилась мёртвая тишина.
Олег побледнел.
— Что за бред ты несёшь?!
Алина сделала роковую ошибку.
— Да, мы любим друг друга! — выпалила она, вскинув подбородок. — Просто ты не понимаешь, что такое настоящие чувства!
Я достала свой конверт.
— О, Олег, — протянула я с улыбкой. — Не стоило так стараться. — Я постучала пальцем по своим документам. — Я подала на развод еще на прошлой неделе.
Он замер.
— Что?!
— И, конечно, запросила полную опеку, — добавила я ласково.
Алина побледнела. Олег сглотнул.
И тут подъехал чёрный внедорожник.
Дверь открылась.
Из него вышел мой отец.
Олег напрягся. Алина замерла.
Папа подошёл, обнял меня, вручил цветы, а затем огляделся.
— С днём рождения, доченька, — сказал он мягко. А потом его взгляд стал ледяным. — А теперь… кто-нибудь объяснит мне, почему день рождения моей дочери превратился в этот чёртов цирк?
Олег потерял дар речи. Алина задрожала.
Папа посмотрел на неё.
— С этого дня ты мне больше не дочь.
Алина ахнула.
— Ты не можешь так поступить!
Он отвернулся.
— А ты не имела права разрушать семью своей сестры.
Тишина. Густая, давящая.
Я подняла бокал.
— За новое начало.
Гости поддержали меня.
И я знала — этот день рождения был самым сладким в моей жизни.