— Да что ты вообще можешь, Маша? — голос Андрея гремел на всю нашу крошечную кухню. — Сидишь тут в своих старых тряпках, даже чашку нормальную купить не в состоянии! Я с тобой как с нищенкой живу!
Я стояла у плиты, помешивая картошку, и чувствовала, как щеки начинают пылать. Андрей развалился за столом, жестикулируя, а перед ним стояла та самая чашка — потёртая, с отбитым краем. Да, она была старой, но я привыкла к ней. И вообще, вся эта квартира — однокомнатная, с обшарпанными обоями — была моей, выстраданной, купленной на последние деньги после переезда в Москву. А теперь он ещё и упрекает меня в бедности?
— Андрей, — сказала я, стараясь сохранять спокойствие, — если тебе чашка не нравится, купи новую. Я тебя не держу.
Он фыркнул, откинулся на спинку стула и скрестил руки.
— Купить? — переспросил он. — Это ты мне условия ставишь? Я в офисе по двенадцать часов вкалываю, а ты тут в своём магазинчике копейки считаешь! Серьёзно, Маша, взгляни на себя — где я, а где ты? Тебе со мной повезло, а ты даже спасибо не говоришь!
Я выключила плиту, понимая, что до ужина дело сегодня не дойдёт. Мы с Андреем встречались полгода, и последние пару месяцев он всё чаще начал так — унижать, тыкать мне моей «бедностью». Сначала я терпела — думала, это временно. Он же менеджер в какой-то крупной фирме, зарплата хорошая, костюмы дорогие. А я — продавец в магазине, живу скромно. Но это не значит, что я хуже!
— Повезло? — переспросила я, поворачиваясь к нему. — Андрей, я тебя не просила со мной жить. Это ты сюда переехал, а не я к тебе. Если тебе плохо, дверь вон там.
Он посмотрел на меня с насмешливой ухмылкой, будто я ребёнок, который сморозил глупость.
— Ой, Маша, не начинай, — сказал он. — Без меня ты вообще пропадёшь. Кто тебе за свет заплатит? За интернет? На свои копейки ты только хлеб с водой купишь.
Я сжала кулаки, но промолчала. Он поднялся, схватил куртку и бросил:
— Пойду к пацанам, пивка выпью. А ты подумай, как мне настроение поднять, когда вернусь. Может, хоть борщ нормальный сваришь.
Дверь хлопнула, а я осталась стоять, глядя на остывающую картошку. И поняла: это уже слишком.
Мы с Андреем познакомились случайно. Я тогда работала за прилавком, а он зашёл за подарком для сестры — выбирал духи. Разговорились, он проводил меня после смены, потом позвал в кафе. Ухаживал красиво — цветы, комплименты, рассказывал, как ловко обходится с конкурентами в своей фирме. Тогда я подумала: повезло, парень с амбициями, не то что местные из моего городка, откуда я приехала. Через три месяца он переехал ко мне — сказал, что его съёмная квартира слишком дорогая, а у меня «всё равно места хватает». Я не возражала. А зря.
Сначала всё было нормально, но потом он начал придираться. То мои джинсы старые, то туфли не модные, то зарплата маленькая. «Ты хоть понимаешь, с кем живёшь?» — говорил он. А я молчала — не хотела ссориться. Но после сегодняшнего решила: хватит.
На следующий день я позвонила своей подруге Лизе. Мы с ней дружили с института, и она всегда была прямолинейной до невозможности.
— Лиз, привет, — сказала я, когда она ответила. — У меня тут с Андреем проблемы. Он вчера опять унизил меня из-за денег.
— Опять? — переспросила она. — Маша, ты чего терпишь? Он что, король мира, что ли?
— Да он так себя и ведёт, — вздохнула я. — Говорит, что без него я пропаду, что на мои копейки только хлеб куплю. И денег больше не даёт — сам всё контролировать будет.
Лиза замолчала, а потом сказала:
— Слушай, а ты ему про отца рассказывала?
Я замерла. Про отца я вообще никому не говорила, даже Андрею. Мой папа, Виктор Иванович, был бизнесменом — владел строительной компанией в нашем регионе. Когда я была маленькой, мы жили хорошо — большой дом, машина, отдых за границей. Но потом родители развелись, мама увезла меня в другой город, и я почти не общалась с отцом. Он умер три года назад, оставив мне наследство — квартиру в Москве и приличный счёт в банке. Только я этими деньгами не пользовалась — хотела сама добиться успеха. Андрей об этом ничего не знал.
— Нет, — ответила я. — Не хочу, чтобы он думал, что я богатая наследница. Я же сама живу, Лиз.
— Ну и зря, — сказала она. — Может, пора ему нос утереть? Пусть узнает, что ты не нищенка, а он не такой уж король.
— И как? — спросила я. — Просто сказать: «Эй, у меня папа был миллионером»?
— Не просто, — хмыкнула Лиза. — Сделай так, чтобы он сам узнал. И чтобы ему стало стыдно. Ты же умная, придумаешь.
Я задумалась. Идея была интересной, но рискованной. А вдруг он начнёт выклянчивать деньги? Хотя… может, это и к лучшему — пусть помучается.
Через пару дней Андрей опять начал. Я купила себе кофе в кафе — на свои, из зарплаты — и он, увидев стаканчик, взорвался.
— Это что, опять деньги тратишь? — рявкнул он. — Я же сказал, у меня спрашивай!
— Андрей, — спокойно сказала я, — это мои деньги. Я их заработала. Не твои.
— Заработала? — он засмеялся. — Да ты в своём магазине копейки считаешь! Откуда у тебя деньги на кофе за двести рублей? У мамки, что ли, выпросила?
Я посмотрела на него и решила: пора. Не говорить, а показать.
— Ладно, — сказала я. — Хочешь знать, откуда у меня деньги? Завтра пошли со мной. Сам увидишь.
Он нахмурился, но кивнул.
— Пошли, — буркнул он. — Только без глупостей, Маша. Я тебя как открытую книгу читаю.
Я едва заметно улыбнулась. Как открытую книгу, да? Посмотрим.
На следующий день я сказала, что мне нужно в банк. Андрей пошёл со мной, всё время ворча, что я зря трачу время. Мы добрались до отделения, и я попросила его подождать внизу, а сама поднялась к менеджеру. На моём счету лежало почти два миллиона рублей — наследство от отца, которое я никогда не трогала. Но сейчас решила снять сто тысяч.
Менеджер, приятная женщина лет сорока, проверила документы и спросила:
— Мария Викторовна, вы уверены? Это первый раз, когда вы обращаетесь за средствами.
— Уверена, — кивнула я. — Мне нужны наличные.
Она быстро оформила всё и выдала пачку денег. Я спустилась к Андрею, держа конверт в руках. Он сидел в холле, уткнувшись в телефон, и даже не взглянул на меня.
— Ну что, — сказал он, — закончила свои дела? Поехали домой, я голодный.
— Подожди, — ответила я, присаживаясь рядом. — Вот, взгляни.
Я достала из конверта пачку пятитысячных купюр и положила её ему на колени. Он уставился на деньги, словно увидел призрак.
— Что это? — наконец выдавил он, поднимая глаза.
— Деньги, — пожала я плечами. — Мои. С моего счёта. Хочешь кофе за двести рублей? Могу купить, не жалко.
Он схватил пачку, пересчитал несколько купюр и пробормотал:
— Откуда у тебя такие деньги, Маша? Ты что, банк ограбила?
— Нет, — спокойно ответила я. — Это наследство. От моего отца. Он был бизнесменом, владел строительной компанией. Умер три года назад, оставил мне счёт и квартиру. Так что я не нищенка, Андрей. И никогда ею не была.
Он смотрел на меня, открыв рот, потом пробормотал:
— Почему ты не сказала?
— А зачем? — спросила я. — Чтобы ты считал меня кошельком? Я хотела жить своей жизнью, без папиных денег. Но ты так любишь тыкать мне моей «бедностью» — вот, полюбуйся.
Он замолчал, сжимая пачку в руках. Я встала и сказала:
— Пойду домой. Ты подумай, как теперь со мной разговаривать будешь.
Домой он вернулся через час. Я сидела на кухне, пила чай из той же старой чашки — специально, чтобы его задеть. Андрей сел напротив, положил конверт на стол и произнёс:
— Маша, я… погорячился. Не знал я про твоего отца.
— Не знал, — кивнула я. — А зачем тебе знать? Ты же уже всё решил за меня — нищенка, копейки считаю. Может, теперь передумаешь?
Он потер лицо руками и вздохнул.
— Ладно, — сказал он. — Я был не прав. Прости. Просто… я думал, ты без меня пропадёшь.
— Не пропаду, — ответила я. — И без твоих денег справлюсь. Так что выбирай: или ты меня уважаешь, или я живу дальше одна.
Он посмотрел на меня, словно видел впервые, и тихо сказал:
— Я не хотел тебя обидеть. Честно. Давай забудем?
— Забудем? — переспросила я. — Андрей, ты полгода тыкал мне в лицо, что я бедная. Это не забывается. Ты подумай, как теперь мне доверять тебе.
Я встала и ушла в комнату. Пусть переварит.
Через неделю он начал меняться. Принёс цветы, купил новую чашку — дорогую, с золотым ободком. Даже предложил:
— Маша, давай сходим в кафе? Я угощаю.
Я согласилась, но не потому, что простила, а чтобы посмотреть, надолго ли его хватит. В кафе он был вежлив, шутил, рассказывал про работу. Когда принесли счёт, вдруг спросил:
— Слушай, а сколько там у тебя осталось? От отца?
Я посмотрела на него и поняла: вот оно, настоящее лицо.
— А тебе зачем? — спросила я. — Хочешь, чтобы я тебе помогала?
— Да нет, — замялся он. — Просто… интересно. Ты же теперь богатая.
— Богатая, — кивнула я. — Но это мои деньги, Андрей. Не твои.
Он покраснел, но промолчал. А я решила: пора заканчивать.
Через пару дней я собрала его вещи. Он пришёл с работы, увидел сумку у двери и замер.
— Что это? — спросил он.
— Твоё, — ответила я. — Уходи, Андрей. Я устала от твоих унижений. И от твоих «прости» тоже.
— Маша, ты чего? — шагнул он ко мне. — Я же извинился! Я правда не хотел! Давай начнём всё заново, я исправлюсь!
— Исправишься? — переспросила я. — Ты теперь только о моих деньгах думаешь. А раньше где был? Уходи.
Он начал что-то лепетать, но я открыла дверь и сказала:
— Всё. Пока.
Он ушёл, забрав сумку, а я осталась одна. И знаете, стало легче дышать.
Прошёл месяц. Я начала использовать наследство: сняла ещё денег, обновила гардероб, съездила к Лизе на выходные. Андрей звонил пару раз — просил встретиться, говорил, что скучает. В последнем звонке сказал:
— Маша, я дурак был. Прости меня. Я тебя люблю, правда. Давай попробуем снова?
Я послушала его и ответила:
— Андрей, ты не меня любишь. Ты мои деньги полюбил, когда узнал. А я тебя простила — но обратно не приму. Живи как знаешь.
Он замолчал, а я повесила трубку. И поняла: я не бедная. Я никогда ею не была. А он пусть теперь мечтает о том, что потерял.